Сама себе фея
Шрифт:
— Лесные жители… у них, кроме человеческого разума, есть еще умения животных.
— Оборотни… — едва слышно пробормотала Викис.
— Нет, оборотни — это все-таки сказки. Лесные в зверей не превращаются, но зато различают множество запахов и могут ориентироваться по нюху, а еще сливаться с окружающей средой, прячась от врага или подбираясь к добыче. Некоторые из них могут погружаться глубоко в животное состояние, но им обязательно нужен якорь, кто-то, связанный с ними особыми узами. Когда один сливается с природой, другой 'держит' его, не позволяя разуму ускользнуть.
— А почему легенда?
— На них были гонения много веков назад. Лесных объявили полуживотными, недостойными жить среди людей. Считалось, что их истребили, уже давно никто их не видел, только рассказывали… Но, как видишь, лесные все же еще существуют, просто научились скрывать свою сущность.
— Как повелители стихий? А кстати, — Викис вновь заговорила в голос, — Лертин, как это получается, что дар повелителей стихий под запретом, многие о нем и не помнят уже, а маги такие не только есть, но и при королевских дворах подвизаются?
— А вот на этот вопрос я лучше сам тебе отвечу, — вклинился Ренмил. — Просто, если правителю полезен какой-то человек, то он готов закрыть глаза на 'мелкие недостатки'. Так обычно бывает.
— Так обычно бывает… — бездумно повторила за ним Викис.
Умом она понимала это, но внутри поселился жгучий протест. О нет, не против привилегированного положения семьи Лертина… Но гнать людей за их дар, заставляя скрывать его ото всех, и одновременно создавать особые условия для тех из них, кто нужен власть имущим… Было горько.
— Знаешь, Викис, — тихим голосом продолжил Ренмил, который уловил ее настроение, — я вырос с Лертином и хорошо знаю также его отца — дар ведь наследственный… И у меня была возможность убедиться, что не дар делает мага чудовищем. И если я когда-нибудь сяду на трон своей страны, то сделаю все, чтобы в королевствах прекратились гонения на повелителей стихий… если они еще где-нибудь остались.
— И я… — эхом откликнулся Малко. — Этот запрет изжил себя, бессмысленно вцепляться в него, когда можно не гнать и не запрещать, а сотрудничать. Было бы только с кем…
— Было бы… — горько усмехнулся Грай. — отец говорил, что мы последние хозяева вод в Марабеле, а может, и не только там… А про воздушников и вовсе больше века никто не слыхивал. Роды пресеклись, а выжил ли кто-нибудь из боковых ветвей — неизвестно. Ты ведь не из наследных, Викис?
— Нет… — покачала головой девушка. — Я столкнулась с этим по чистой случайности.
— Если бывают в этой жизни случайности, — прошептал рядом Тернис.
Маленький костерок догорал, время от времени выхватывая из темноты лица. Всего четверо их осталось — самых стойких. Или просто из последних сил дожидавшихся, пока разбредутся по кроватям остальные, чтобы поговорить без помех.
Лертин, Ренмил, Малко, Тернис.
— И когда ты собираешься ей рассказать? — сайротонский принц неодобрительно хмурился.
— Сам не знаю, — Тернис тяжко вздохнул, — я все надеюсь, что… у них там все получится. Что родится ребенок, и я буду
— А подавать ложную надежду ей ты не боишься?
— Боюсь, — согласился парень, — поэтому все-таки раскроюсь перед ней в ближайшее время. Я не знаю, чего ждет от меня она, но я-то со своими чувствами давно определился. И так страшно, что все это может рухнуть.
— Что ж… бояться иной раз бывает полезно, — глубокомысленно заявил Малко, поднося к лицу кружку и вдыхая терпкий аромат травяного отвара, — тем более, что ходят кое-какие слухи… Ничего конкретного, но может статься, твои надежды не напрасны.
— Пусть будет так…
Глава 13. ОТКРЫТИЯ
— Поймите же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не врет.
(к/ф 'Тот самый Мюнхгаузен')
Одни сказки читают, а другие в них живут.
(Макс Фрай 'Неуловимый Хабба Хэн')
— А эта тварь, представьте себе, хвост свой склизкий за собой тянет, и где этим хвостом проведет — там корка льда, на ногах устоять решительно невозможно!
— Никогда о таком не слышал! — в положенном месте подает реплику Тернис.
— Вот и я никогда — ни до, ни после… А поди за ним…
Викис — самый восторженный слушатель. Этим историям она готова внимать с утра до вечера. К сожалению, магистр Нолеро вовсе не готов выступать перед публикой, пусть даже и самой благодарной, приходится его уговаривать.
А началось все с того, что Викис добралась наконец до сборника легенд и преданий о 'великом и ужасном' магистре. В принципе, это было не так уж трудно: как и говорил Керкис, брошюра с этими историями (и даже не в одном экземпляре) обнаружилась в общей гостиной боевиков. Вот только… девушка продолжала чувствовать неловкость оттого, что ей придется демонстрировать свой интерес при ком-то, а гостиная практически никогда не пустовала. А когда Викис оказывалась там одна, ей зачастую было настолько не до того, что о подвигах магистра как-то и не вспоминалось.
Великий день, когда совпали сразу два обстоятельства — Викис оказалась одна в пустой гостиной и при этом помнила о своем интересе, — случился как раз накануне летней сессии. Времени на чтение не нашлось, и Викис попросту прихватила книжечку с собой в надежде прочитать на досуге. И вот теперь…
Теперь они с Тернисом проводили каникулы в имении наставника, и тот делил свои учебные часы между двумя подопечными. Так что, пока Ренс с Тернисом скакали по тренировочной площадке, оглашая округу звоном металла, а магистр Лернис пряталась от всего на свете в дальнем кабинете, закопавшись в какие-то бумаги, у Викис появлялся тот самый долгожданный досуг, позволивший Викис наслаждаться невзыскательным чтивом, составители которого явно не сдерживали свою фантазию: 'Ренс Нолеро и дюжина разбойников', 'Ренс Нолеро против стаи ухваргов', 'Ренс Нолеро в плену у демонов'.