Сама себе фея
Шрифт:
Викис не очень прислушивалась к его шелесту, она сама сгорала от нетерпения. Потому что 'уже' и 'пора', и не считаться с этим было никак нельзя.
Она сделала все, как сказал Тернис: открылась, показала себя всю, со всеми горестями и радостями, детскими страхами и детскими же пока еще страстишками, с зарождающейся влюбленностью, которой пока и сама не осознавала, и мечтой… нет, не о могуществе мага, а о чуде, о настоящем волшебстве, не подчиняющемся законам и формулам, исцеляющем души, дарующем радость, наполняющем сердце восторгом, дарующем разуму понимание мира, в котором довелось жить.
И ветер вошел в нее. Вошел и заполнил каждый уголок
А ветер в ответ шепнул ей… нет, не слово… именем оно могло быть, но не на языке звуков, а на том щедром на оттенки языке чувств, которому ветер учил ее на протяжении всего их знакомства.
А потом внезапно все кончилось. Нет, ветер не ушел, и Викис знала, что теперь он все время будет с ней, но шальная эйфория отступила, оставив за собой легкое головокружение.
И Викис обнаружила, что ее обступила темнота. Оказывается, время вовсе не стояло на месте, пока она искала единения с ветром, оно двигалось — и очень стремительно. Иначе как объяснить, что в ее представлении минуло несколько минут, а на лес успел опуститься темный вечер, а то и ночь?
Пугаться смысла не было — школа недалеко, да и дорогу до опушки и обратно девушка исходила столько раз, что и с закрытыми глазами могла бы по ней пройти. Так ей казалось. Как выяснилось, зря. Темнота была известной шутницей, умелицей превращать знакомые вещи в таинственные и неузнаваемые, водить кругами и всячески показывать свою власть над жалкими человечками, у которых нет ни нюха, ни слуха.
Проплутав сколько-то, Викис попробовала обратиться к ветру, но он… спал! Это было странно, дико, непонятно, но совершенно бесспорно, не поверить своим чувствам Викис никак не могла. Ей оставалось только рассмеяться над такой непостижимой нелепостью.
Но выбираться как-то надо было, и Викис позвала Керниса. Ей даже показалось, что дух услышал ее, но не явился и даже не откликнулся. И это было уже совсем не смешно.
Прежде чем коснуться амулета связи, девушка попыталась представить себе, что она скажет наставнику… и вообще, стоит ли его тревожить и сможет ли он помочь. По всему выходило, что сможет: если свяжется со школой, а оттуда уже организуют поиск по сигналу браслета. И Викис, подавив стыд — надо же, в трех соснах заблудилась! — нажала на камушек, окликая магистра Нолеро. Напрасно. Связи не было.
Связь… О связи следовало думать не как о техническом приспособлении или магическом устройстве, а в более широком смысле. Связь у нее была с наставниками, но не слишком надежная, как выяснилось; с Керкисом, но она прежде никогда не пробовала специально звать его на таком расстоянии… По идее, должен бы слышать, но… что-то помешало ему явиться к подружке. Со
Дальше она действовала не иначе как наитием при молчаливом одобрении ветра, вроде бы спящего, но прислушивающегося все с той же снисходительной усмешкой: присела на корточки, поднесла руки к земле, но не положила их, а оставила тонкую воздушную прослойку между своими ладонями и почвой. Мысль. Выраженное желание. Зов. Легкие колебания воздуха под ладонями, передавшиеся земле. Теперь можно было просто ждать, пока Тернис найдет ее, или идти ему навстречу, ориентируясь на едва ощутимую дрожь под ногами.
И Викис пошла. Оказалось, пройти ей надо было совсем немного: Тернис уже искал ее, когда она догадалась послать ему зов. Вернулся с работы, в общей гостиной встретился с Кейрой, узнал, что Викис еще не приходила, — и забеспокоился.
— Тернис, ты чудо! — выдохнула она, пряча лицо у него на груди.
— Это ты чудо, — в темноте не было видно его лица, зато было слышно, что он улыбается. — Как тебе удалось послать зов?
— Это все ветер, — она улыбнулась в ответ. — Представляешь, спрятался, сделал вид, что спит, предоставив мне плутать в темноте, пока я не додумалась до зова.
…Засыпая, Викис думала о том, что на шажок приблизилась к своей цели — стать феей. Не волшебницей из сказки, а волшебным существом, чьим желаниям идут навстречу силы природы. Фея ветра. Или воздушная фея? Викис попробовала на вкус оба этих наименования и решила, что первое ей больше по душе. Оно отзывалось внутри ликованием и ощущением свободы.
Все адепты знали, где находится кабинет ректора и что можно увидеть из окна этого кабинета. Но мало кому было известно, что из окна личных апартаментов магистра Менгиса хорошо просматриваются ворота школы. И уж совсем никто не догадывался, что с наступлением темноты господин ректор любит растворить окошко и дышать весенним воздухом, удобно устроившись на широком подоконнике.
Нет, ноги наружу он не свешивал, будучи человеком разумным и умеренным. Зато никто не мешал ему наблюдать из окна за тем, кто проходит через ворота.
Бывало, адепты задерживались, возвращаясь после отдыха в городе несколько позже положенного времени. Ректор милостиво закрывал глаза на столь мелкие нарушения: сам когда-то молод был. Но адепт, покидающий территорию школы в столь поздний час, выглядел, безусловно, подозрительно. Следовало встревожиться, но магистр Менгис, прислушавшись к себе, понял, что ни малейшего беспокойства он не ощущает. Только любопытство. Особенно после того как упомянутый адепт — один из этих таинственных первокурсников с боевого факультета — вернулся спустя считанные минуты, и не один, а с девушкой. Ректор пригляделся, определил в девице протеже магистров Нолеро и Лернис и хмыкнул многозначительно. Потом обнаружил, что держит в руке бокал, наполненный терпким вином, но до сих пор даже не пригубил напиток, хмыкнул снова и все-таки сделал глоток. На ШМИ опускалась ночь…