Самая черная птица
Шрифт:
«Из-под пера человека, который должен остаться безымянным…»
Несмотря на раздражавшие увеличительные линзы, констеблю пришлось прищуриться, чтобы полностью разобрать надпись на титульном листе. Сомнений быть не могло: перед сыщиком лежал тот самый поэтический опус, над которым он уже ломал голову на следующий день после побега заключенных.
Свершилось; однако ужасный страх Меня охватил — тела коснуться. Не мог бороться со мною прах, Но я желал, чтобы он мог очнуться. Схватить и ударить меня,Когда Хейс вернулся к экипажу, Бальбоа сидел под кленом, доедая принесенный из дому завтрак.
— Еще кое-что, мистер По. — Детектив обернулся к поэту. — Меня беспокоит некоторое сходство судеб Мэри Роджерс и миссис Осгуд. Я не хочу верить в то, что вы повинны в гнусных деяниях, однако налицо связь с обеими женщинами. Если бы я задал Фрэнсис следующий вопрос: «Предлагал ли вам Эдгар сделать аборт?» — что бы она ответила?
— Сэр, я никогда не посоветовал бы подобного Фании. Она — мать двоих детей. Сама мысль о том, чтобы пресечь жизнь невинного младенца, разумеется, была бы ей ненавистна. Но я не предлагал этого.
— Послушайте, мистер По, ведь это очень серьезно. Существовала ли между Джоном Кольтом и Мэри Роджерс какая-то тайная связь?
Поэт колебался.
— Нет. О чем вы?
— Есть ли вероятность того, что девушка предпочла вашего приятеля? Пожалуйста, не отвечайте сразу. Я хочу выяснить: возможно ли, что именно этот молодой человек повинен в преступлении? Если он был любовником жертвы, такое могло случиться. Допустим, он счел необходимым аборт, принимая во внимание отношения с Кэролайн Хеншоу. Давайте представим на минуту: после гибели несчастной леди, которую он, быть может, любил, в душе юноши возник целый вихрь эмоций. Мистер Кольт буквально обезумел от горя и досады на самого себя. Его душевные влаги забродили, разогрелись, закипели, переполнили чашу — и исторглись наружу, результатом чего стало странное, бессмысленное убийство Сэмюела Адамса.
Писатель внимательно смотрел на Хейса.
— Я спрашиваю вас как профессионала, По. Взываю к вашей проницательности и интуиции. Дочь ругает меня, говоря, что интуиция — принадлежность старого мира, а в наши дни бал правит логика. Она называет вас мастером логических рассуждений. Возможно ли, что Джон Кольт виновен не только в убийстве издателя, но и в смерти девушки?
Поэт колебался. Потом произнес с запинкой:
— Возможно. Я не знаю… Возможно.
— Нет никаких сомнений, что Мэри ушла от вас к своему убийце. Есть ли у вас какие-нибудь предположения к кому?
Эдгар заплакал.
— Нет.
— Возможно ли, что она ушла к Кольту?
— Честно говоря, я не знаю.
Несчастный повернулся спиной
Глава 69
Мертвые неподвижны… лишь мгновение
Первая заметка появилась в «Геральд» Беннетта:
Эдгар По потерял рассудок. Он помешался. Друзьям поэта не оставалось ничего иного, как заключить беднягу в приют для умалишенных в Ютике, штат Нью-Йорк.
— Может ли это быть правдой? — спросила Ольга отца с явным беспокойством.
Старина Хейс не знал ответа. Он сказал, что, насколько ему известно, По по-прежнему живет в Тартл-Бэй. И во время их последней встречи выглядел вполне нормальным.
Дочь констебля решила немедленно отправиться в дом на Ист-Ривер и обнаружила, что семья переехала. Миллеры же не открыли нового адреса своих бывших постояльцев, даже если и знали его.
На следующий день появилась еще одна тревожная статья, на сей раз в «Нью-Йорк ивнинг миррор»:
Мы с сожалением узнали, что Эдгар А. По и его супруга опасно больны чахоткой, а их житейские дела отягощены бременем неудач. Семья находится в ужасном положении и испытывает нужду в самом необходимом.
Не прошло и дня, как тревожное и полное упрека заявление было напечатано в «Трибюн» за подписью Грили:
Боже праведный! Возможно ли, что литературная общественность Америки позволит По умереть в голоде и жалкой нищете?
Прочитав эти строки, Ольга без промедления отправилась в квартал, где располагалось большинство издательств, надеясь разыскать Хораса в его кабинете.
— Насколько мне известно, — сообщил издатель, — все трое умирают при весьма плачевных и трагических обстоятельствах, не получая должного медицинского ухода. Говорят, наш поэт совсем плох, его мучат приступы крайнего и отчаянного безумия.
— Вы знаете, где они живут? — спросила Ольга.
— Слышал, что в деревушке Фордхем.
— Фордхем?
— Да, в Бронксе.
Указанное место располагалось в шестнадцати милях от города. Туда ходили дилижансы, а кроме того, недавно была открыта новая ветка Гарлемской железной дороги.
Не заходя домой и не удосужившись сообщить о своих планах отцу, девушка бросилась на остановку дилижанса, находившуюся к северу от Ченел-стрит.
Дом был маленький, белый, стоял на вершине небольшого холма. Под крышей расположился небольшой аттик, разделенный на три крохотных комнатенки. Внизу находилась гостиная, маленькая кухонька и дополнительная спальня.
Хотя домик выглядел весьма жалко, Ольга заметила в нем некоторое изящество.
По лежал в бреду. Мадди сказала гостье, что он просил морфия, но получил отказ. У нее не было ни наркотика, ни какой-либо возможности его достать.
Эдгар бредил и, как в юности, называл себя Израфелем — ангелом, который протрубит в трубу, возвещая конец света.
— И сиянье луны навевает мне сны, — бормотал поэт. — Если всходит звезда, в ней мерцает всегда… [33]
Вирджиния лежала в чистенькой, бедно обставленной комнате на соломенном тюфяке, выстланном белыми простынями, ежась от предсмертного озноба. Она спасалась от холода, кутаясь в старую шинель По. Кошка грела хозяйку, примостившись у нее на груди.
33
Строки из стихотворения «Аннабель Ли». Перевод К. Бальмонта.