Самая холодная зима
Шрифт:
Он что, сравнил сейчас женщин с хлопьями? Моя лучшая подруга Уитни очень бы с этого посмеялась.
Слёзы продолжали литься, а сердце – разрываться. Мне хотелось отключить эмоции. Джон их не заслужил, однако они были выставлены на всеобщее обозрение. Могу поспорить, моя реакция тешила его эго. Уитни однажды сказала мне, что некоторые моральные уроды получают удовольствие, видя, как ранили чувства женщины. Я не думала, что Джон когда-нибудь поступит так. Но до сегодняшнего вечера понятия не имела, что Джон из себя представляет.
–
– О, это девушка, которая делала мне… – его слова оборвались, он пожал плечами. – Если тебе от этого станет легче, я бы никогда не встречался с Мередит. Она вроде потаскухи, что вечно болтается рядом.
У меня отвисла челюсть, и я начала лупить его сумочкой. Я не знала, била ли я его за Мередит или за себя. В любом случае мне хотелось его уничтожить.
– Ты подонок! – закричала я, борясь с отвращением.
Двери лифта открылись, но я уже не могла остановиться:
– Ты мразь, Джон, мразь! И я больше никогда не хочу тебя видеть!
Когда я отвернулась от него, то увидела группу людей в вестибюле, которая стояла и наблюдала за моим нервным срывом.
Публичное унижение.
Замечательно.
Просто замечательно.
С днём рождения меня.
«Я всё ещё собирался сделать тебе предложение сегодня вечером».
Джон сказал это как комплимент, будто я должна была быть в восторге от этой идеи.
Будь у меня машина времени, я бы предупредила Старлет о том, что рискованно входить в комнату парня в общежитии, когда он не ожидает визита.
Поймать Джона на измене в мой день рождения не входило в число планов на этот год. Я знала, что он не очень хорош в подарках, но это, должно быть, был худший подарок на свете.
Человек точно знает, что ему плохо, когда песня «Angel» Сары Маклахлан вновь и вновь наполняет комнату, а в листе ожидания уже стоит «Дневник Бриджит Джонс», а затем «Обещать – не значит жениться».
«Обещать – не значит жениться»!
Я провела вечер, эмоционально опустошённая и ничем не занятая. Я была одинока, как чипсина «Принглс» на дне банки.
Совершенно одна.
Одинокая.
Жалкая.
«С днём рождения, Старлет Эванс».
Если бы утопание в горе было олимпийским видом спорта, мое имя бы точно появилось в новостных сводках рядом с именем Майкла Фелпса.
– О боже мой. Кто этот грустный голодный щенок, просящий милостыню? – спросила Уитни, войдя в нашу комнату.
Вот я во всей своей красе сижу на кровати. Тушь скатывается по щекам. Белое платье испачкано косметикой, потому что я использовала его как носовой платок.
– Это я, – зарыдала я. – Я грустный голодный щенок, которому нужны пожертвования.
Уитни быстро подскочила ко мне и заключила в объятия, мгновенно войдя в роль лучшей подруги.
– Нет, нет, нет. Нет ничего такого, о чём тебе стоит переживать. В свой день рождения нельзя грустить. Это противоречит всем правилам жизни. Что случилось?
– Когда
Она прищурилась:
– Серьёзно?
– Да. Зачем мне лгать об этом?
– Нет, конечно, ты бы не стала лгать. Я просто немного шокирована, узнав такое о Джоне.
– Я знаю, – кивнула я в знак согласия. – Ведь обычно он такой хороший.
– Нет, я имею в виду, что он стрёмный. Как он сумел найти девушку, которая согласилась на это?
– Что? – ахнула я. – Он не стрёмный.
– Ой, да ладно, Старлет. Он некрасивый. Этого нельзя отрицать. И ты не можешь защищать его после того, как он поступил с тобой. В твой день рождения!
– В мой день рождения! – воскликнула я, вскидывая руки. – Он среднестрёмный!
– Очень среднестрёмный!
– Что значит «среднестрёмный»? – драматично зарыдала я.
Она засмеялась над моей театральностью. Прожив со мной последние три семестра, Уитни знала, что я справлюсь.
– Это стрёмный человек, но не совсем. Средне-стрёмный.
Я раздражённо пыхтела:
– Джон такой среднестрёмный.
– А ты горячая. Типа горячая-горячая. Может быть, не сейчас, когда у тебя такой макияж девушки-экзорциста, но, детка, ты просто бомба. Ты занималась благотворительностью, дорогая. Но проблема в том, что когда горячая-горячая девушка встречается со среднестрёмным парнем, то он чаще всего начинает дерзить. Среднестрёмный тип думает, что сексуален, потому что у него горячая-горячая девушка, понимаешь?
– Тебе следует преподавать курс в колледже по этой теме.
– Я бы спасла миллионы женщин от горя. Самое худшее на свете – это быть в отчаянии из-за средне-стрёмного парня. Возможно, ты даже убедила себя встречаться с ним. Во всяком случае, тебе, вероятно, сейчас неловко из-за того, что из всех пенисов в мире именно этот причинил тебе боль. Он не имел права причинять тебе боль, имея такую внешность.
– Потому что я горячая-горячая?
– Ага. Все женщины горячие-горячие. Большинство мужчин среднестрёмные. Но они всего лишь дерзкие придурки, которые встречались с горячими-горячими красотками, а теперь их эго вышло из-под контроля! Это тревожно, и я виню в этом патриархат. Эта история стара как мир. Знаешь, почему Наполеон был таким придурком? Потому что какая-то горячая-горячая девчонка, наверное, сказала ему, что он не такой уж и маленький, и БУМ! Остальное уже история.
Я слегка хихикнула, и глаза Уитни загорелись.
– А вот и то, что мне нравится слышать, – смех, – пропела она.
Уитни поспешила ко мне, запрыгнула на кровать, схватила мой телефон и выключила музыку.
– Эй! Это отличная песня, – крикнула я.
– Нет. Знаешь, что такое хорошая песня? Что-нибудь от Лиззо. Или «Flowers» Майли Сайрус.
– Может быть, SZA?
– Нет! SZA сейчас не подойдёт. Для неё есть время и место, но не в момент расставания.
Справедливо.