Самая холодная зима
Шрифт:
Уитни схватила резинку для волос с тумбочки и помогла мне собрать пучок на затылке. Затем обхватила моё лицо ладонями, вытерла слёзы большими пальцами и пристально посмотрела в мои карие глаза своими голубыми.
– Знаешь, что мы делаем сегодня вечером? – спросила она.
– Едим мороженое «Бен энд Джерри» и пересматриваем старые фотографии, где мы вместе с Джоном?
Она посмотрела на меня, будто говоря: «Не заставляй меня бить тебя по голове».
Я вздохнула.
– Что мы делаем?
– Мы идём на студенческую вечеринку. –
– Я не хожу на вечеринки.
Я была полной противоположностью девушкам, которые ходят на вечеринки. Моя студенческая жизнь была связана с лекциями, семинарами и снова лекциями. Потом я сидела в общежитии и часами училась. Я не позволяла ничему отвлекать меня от цели, особенно вечеринкам. У кого есть время на похмелье, драму и переодевания, когда он сосредоточен на достижении мечты?
Вот блин. Джон был прав. Я «Чириос»!
Уитни положила руки мне на плечи и встряхнула.
– Старлет.
– Да?
– Мы пойдём на эту вечеринку. Ты будешь пить дешёвый и плохой алкоголь и будешь флиртовать с несреднестрёмными мужчинами. И клянусь, если я увижу тебя со среднестремным типом, я крикну тебе об этом.
– А что, если парень будет горячий?
– Тогда я уважительно приподниму свою невидимую шляпу, а ты будешь действовать осторожно. Сексуальные мужчины тоже засранцы.
– Напомни мне ещё раз, почему нам нравятся парни?
– В юности мы были запрограммированы на то, чтобы находить противоположное привлекательным, что привело к тому, что мы обманывали себя долгие годы из-за стремления общества переложить прошлые социальные нормы на наши плечи, чтобы наши родители, бабушки и дедушки чувствовали себя так, как будто они не потратили десятилетия жизни, проведя их во лжи, что в свою очередь привело к тому, что они захотели, чтобы и мы оставались во лжи.
У Уитни всегда были самые длинные ответы на самые простые вопросы.
Я пожала плечами.
– А я думала – это потому, что нам нравятся пенисы.
– О да, – кивнула она в знак согласия. – Нам нравятся пенисы. А теперь прими душ и оденься. Мы выходим через несколько часов.
Я стояла на тускло освещённой кухне дома студенческого братства, чувствуя себя совершенно не на своём месте. Мои волосы были ещё слегка влажными после душа, и на мне была чёрная майка и узкие чёрные джинсы. Джинсы принадлежали Уитни, и она поклялась, что в них моя попа будет выглядеть потрясающе. Я никогда не носила такие узкие джинсы. Перед тем как мы ушли, я успела взглянуть в зеркало – в обновке моя задница выглядела довольно пухлой.
К сожалению, Уитни не позволила мне принести книжку на вечеринку, потому что меня ждала миссия – быть общительной. Уитни даже украла мои наушники, чтобы я не могла тайком послушать аудиокниги. Мне велели заводить знакомства, а не быть раком-отшельником, как обычно. Тем не менее я не знала,
Меня поразило количество бутылок с алкоголем, усеивающих столы на кухне. Там же дожидались несколько бочонков пива и два массивных холодильника с тем, что люди называли «волшебным пуншем». Я никогда в жизни не видела столько выпивки. Музыка гремела в пространстве, создавая лёгкий звон в ушах. Люди собирались вокруг, смеясь и болтая. Несколько мужчин флиртовали в углах с женщинами, несколько человек целовались.
Уитни вернулась и протянула мне красный пластиковый стаканчик.
– Вот, выпей это, – сказала она. – Это волшебный пунш.
Я понюхала напиток и поморщилась.
– Что такое волшебный пунш?
Она пожала плечами и сделала большой глоток.
– В этом и заключается волшебство – никто не знает состав. Но ходят слухи, что к концу второго стакана ты уже будешь на пути в Хогвартс.
– Великолепно, – сказала я, слегка рассмеявшись.
Уитни поднесла стаканчик ко мне.
– Тост. За именинницу. Пусть сегодня будет ночь, которую она никогда не переживала, наполненная весельем, смехом и горячими парнями!
– Точно!
Я чокнулась своим стаканчиком с её, прежде чем сделать глоток. Как только я отпила немного, то сразу же сплюнула.
– О боже мой, что это? Медицинский спирт?
– Посмотри-ка. Твой первый глоток алкоголя. – Уитни широко улыбнулась и положила руку на сердце. – Моя маленькая девочка выросла.
– Да, полюбуйся на меня. Живу и радуюсь. Я делаю это, – сказала я, пытаясь вести себя круче, чем когда-либо. – Джон был не прав, когда назвал меня «Чириос».
Она выгнула бровь.
– Он назвал тебя «Чириос»?
– Ага. – Когда я подумала о его словах, мои глаза наполнились слезами. – Потому что я скучная и примитивная!
– О боже мой, что за херня. К чёрту его. Он лживый придурок, который тебя не заслужил.
– Ты права, – сказала я, прислоняясь к липкой кухонной стойке.
В ту секунду, когда я почувствовала эту липкость, я наклонилась вперёд. Я уже мечтала о горячем душе по возвращении домой.
– Это идеальное время, чтобы доказать, что Джон не прав. Мне не скучно. Мне весело! Я дико весёлая. Я могу быть такой же, как Мередит.
– Кто такая Мередит?
– Девушка, делающая минет.
– Ой. И её тоже к чёрту! – заметила Уитни. – Дура.
Я нахмурилась.
– Дура ли она – еще под вопросом. Может быть, она не знала про наши отношения. Иногда парни лгут, а девушка и не подозревает, что становится разлучницей. И может ли женщина разрушить дом, который уже был разрушен до её прихода? Зигмунд Фрейд однажды сказал…
Уитни поморщилась и положила руки мне на плечи.
– Дорогая, пожалуйста, не говори мне, что ты собираешься цитировать философов, потому что я этого не вынесу. Сегодня вечером ты не можешь быть настолько скучно пьяной, ладно?