Самая холодная зима

Черри Бриттани Ш.

– Простите, мисс Эванс?

Я тяжело сглотнула, чувствуя, что все взгляды устремились на меня.

– Я просто думаю, что это неуместный комментарий в адрес ученика.

Мистер Слэйд нахмурился и коротко вздохнул. Он оглядел учеников.

– Откройте книги на главе двадцать два и читайте до конца урока, – сказал он и повернулся ко мне. – Мисс Эванс, давайте немного поговорим в коридоре.

Он вытащил меня из класса, закрыв за собой дверь. Затем скрестил руки на груди и взглянул строго, как будто я была ученицей, которую

он мог отчитывать.

– Мисс Эванс, я бы предпочёл, чтобы вы не подвергали сомнению мой авторитет перед классом. Это свидетельствует об отсутствии лидерства и совершенно неприемлемо. Вы понимаете меня?

– Да, конечно. Извините.

Смерив меня взглядом из-под кустистых бровей, он пошёл обратно в класс.

– Это просто… – начала я.

– Что?

– Я репетитор Майло, я помогала ему с домашним заданием и наблюдала, как он вкладывает в сочинения время и усилия. Если унижать его, когда он делает все возможное, пострадает его мотивация. Вы должны помогать обретать уверенность. А не ругать учеников, когда они стараются.

Он проворчал себе под нос:

– Такая молодая, такая наивная. Когда проведете тридцать лет в роли учителя, тогда и поговорим об этом. А до тех пор, мисс Эванс, знайте своё место и не выходите за рамки. Вы меня поняли?

– Да, – сказала я, на самом деле имея в виду «нет».

Каждый раз, когда мистер Слэйд игнорировал мои слова, во мне рос гнев, и его было достаточно, чтобы пойти на прямое противостояние. Именно поэтому я захотела стать учителем. Чтобы помочь подросткам, которые могли столкнуться с мистером Слэйдом и потерять веру в себя.

Мы вернулись в класс как раз в тот момент, когда прозвенел звонок, возвещающий окончание урока. Я стояла у входной двери и улыбалась выходившим ученикам. Когда Майло прошёл мимо меня, мы переглянулись. Его рука коснулась моего плеча, и он прошептал: «Спасибо, Учительница».

Я хотела сказать «всегда пожалуйста», но промолчала.

В тот день я пришла в библиотеку раньше Майло. Иногда я беспокоилась, что он может не явиться. Когда прошло пятнадцать минут, у меня в животе завязался узел. К счастью, на двадцатой минуте Майло написал мне, что уже в пути.

Когда он вошёл, я вздохнула с облегчением.

– Извини, я опоздал, – сказал он, кладя рюкзак на стол и садясь. – Пришлось остановиться на заправке.

– Не беспокойся. Ты не так уж и опоздал.

– Не надо.

– Что не надо?

– Не ври, чтобы не задеть моих чувств.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но прежде он вытащил из рюкзака несколько предметов – пачку красной лакрицы и диетический «Доктор Пеппер».

Я изогнула бровь.

Он пожал плечами.

– Я заметил, что ты перекусывала этим последние несколько дней в классе.

Моё сердце пропустило несколько ударов, чего не следовало допускать, когда дело касалось Майло Корти. С другой стороны, сердцу было всё равно на замечания разума.

– Зачем

ты купил это? – спросила я.

– Потому что ты заступилась за меня. Я это оценил. Я собирался подарить тебе цветы, но не знал, любишь ли ты цветы и какой твой любимый вид.

– Мило. Это идеально, хотя и необязательно.

– Моя мама хотела бы, чтобы я это сделал.

– Твоя мама всегда производит впечатление замечательной женщины.

– Зачем ты делаешь это? – спросил он.

– Что?

– Говоришь о мёртвых в настоящем времени. Так, как будто они всё ещё здесь.

Я поджала губы.

– Ой. Да, это странно. Просто, когда моя мама умерла, я говорила о ней так, как будто она всё ещё здесь, используя настоящее время, и это запомнилось мне. Я даже не осознавала, что делаю это с другими умершими людьми.

– Мне это нравится.

Я удивлённо изогнула бровь.

– Что? Майло Корти что-то нравится?

– Это сбой в матрице.

– Мне нравятся такие сбои, Майло. Они меня радуют.

– Не привыкай к этому. Я скоро снова стану саркастичным и грубым.

– Не торопись, – сказала я. – Мне нравится эта твоя версия.

Я могла поклясться, что увидела, как его рот изогнулся. Он почти улыбнулся мне? И это была не одна из дерзких ухмылок, которые я получала, когда его издевки достигали цели. Нет, это была настоящая улыбка. Искренние улыбки Майло были очень редки, поэтому всякий раз, когда одна из них проскальзывала, я чувствовала себя так, будто меня побаловали. Его полуулыбки было достаточно, чтобы заставить уголки моих губ приподняться.

Он опустил голову, разрывая нашу связь.

– Мне бы хотелось, чтобы ты этого не делала, Учительница.

– Чего именно?

– Улыбалась, как я. Это путает мои мысли.

– Почему?

Его голова слегка приподнялась. Обычно пристальный и холодный взгляд теперь стал мягким, нежным, даже робким.

– Потому что, когда я вижу твою улыбку сейчас, я вспоминаю твою улыбку в ту ночь, когда мы встретились. И когда я думаю о твоей улыбке в ту ночь, я думаю о…

– Майло, – перебила я.

Он вскинул руки, сдаваясь.

– Знаю, знаю. Мы не говорим об этом. Но… – Он перегнулся через стол, сцепив руки вместе. – Мы мечтаем об этом, не так ли, Учительница?

«Да…»

Я заправила волосы за уши дрожащими руками. Облизнув внезапно пересохшие губы, я разорвала наш пристальный зрительный контакт. Внутри меня шла борьба. Я знала, что мои мысли о Майло неуместны. Я знала, что нарушила профессиональную этику и не смогла остановиться. Иногда я моргала и вспоминала свои руки на его теле… его губы на моей груди… мои ноги, свисающие с его плеч… Мне приходилось физически встряхиваться, чтобы сбросить чары, которые он наложил на меня. Я умела нести ответственность. Я никогда не ходила по грани… по крайней мере, до него. Что за волшебник был Майло Корти и почему его магия так очаровала меня?