Самая красивая

Ливайн Гейл Карсон

– Не смейте мне петь! – на повышенных тонах заговорила королева. – Пристав, мне нужна моя охрана.

– Ваше величество… – начал мастер Эбби, но сэр Уэллу его прервал:

– Нам нужно о многом поговорить, прежде чем мы обсудим охрану. – И он прошел мимо нее в королевские покои.

Мы последовали его примеру. Иви горделиво заняла центр комнаты. Айори остался рядом со мной, едва переступив порог. Комнату освещали всего две свечи над туалетным столиком. Я заметила, что там лежало зеркальце Скулни. Сэр Уэллу начал зажигать лампу

на каминной полке.

– Да как вы смеете! Мне не нужен свет!

Не обращая на королеву внимания, он продолжил начатое и одержал верх. Королева сразу как-то сникла и стала обезоруживающе хрупкой.

Вот бы мне так уметь! Вид у нее был жалостный, а жалость мне сейчас очень бы пригодилась.

Как только Иви переменилась, все напряжение в комнате словно прошло. Принцесса Илейни и мастер Огуссо устроились с удобствами: она – в кресле, а он – на оттоманке.

Я опустилась на табуретку в ногах кровати. Айори возвышался надо мной, готовый прийти на защиту. Учу положил голову мне на колени.

Сэр Уэллу покачался с носка на пятку, заложив за спиной руки.

– Ваше величество, вместо вас пела леди Эза, я прав?

Айори сделал шаг от меня.

Так быстро. С такой готовностью.

– Да, – тихо и как-то очень по-детски пролепетала Иви. Она опустилась на скамейку возле камина и взглянула на хормейстера снизу вверх. – Вы раскусили ее. Да.

Раскусил меня?

– Петь вместо кого-то? – заговорил мастер Огуссо. – Что это за мошенничество?

– Подозреваю, – сказал сэр Уэллу, – что голос нашей королевы хуже средненького.

– Никому здесь он не понравился бы, – продолжала лепетать Иви. – Но в других королевствах мог бы считаться вполне сносным.

– Как же вам удается петь за другого человека, леди Эза? – поинтересовалась принцесса Илейни.

Я закрыла лицо рукой.

– Просто… я… – У меня перехватило в горле.

Сэр Уэллу подошел к королевскому умывальнику и налил в стакан воды из кувшина.

– Держите.

Я сделала глоток и ответила:

– Я называю это иллюзированием.

– Ее величество приказала вам так поступать? – пропел Айори.

Я кивнула:

– Королева пригрозила закрыть «Пуховую перину» и заточить меня в тюрьму.

– Она лжет! – воскликнула Иви. – Она предложила спеть вместо меня, если я сделаю ее фрейлиной. Вот как на самом деле было.

Очень похоже на правду, даже очевидно.

Сэр Уэллу обратился к приставу:

– Мастер Эбби, нам понадобится несколько охранников.

Для меня?

Мастер Эбби поклонился сэру Уэллу и вышел.

– Как у тебя получается петь за других? – спросил Айори. Голос его потеплел. – Эза… – Но тут он передумал. – Только не лгите.

– А я и не хотела лгать.

Я сглотнула слезы и рассказала об иллюзировании.

– Это возможно? – поинтересовался мастер Огуссо у сэра Уэллу.

– Продемонстрируйте нам, – сказал хормейстер.

– Минуточку.

Снова подступили

слезы. Не могла же я иллюзировать и плакать одновременно. Пришлось выпить еще воды.

Тут заговорила Иви:

– Она показала мне это сразу после того, как Оскаро… мой господин…

Я поставила стакан на пол. Принцесса Илейни подскочила, когда я ее голосом произнесла:

– Эзе было ненавистно обманывать людей.

Учу поднял голову и гавкнул.

– Я этого не говорила! – воскликнула принцесса.

– Тогда почему ты мне ничего не рассказала? – спросил Айори.

– Эза боялась, – пробасила я голосом мастера Огуссо.

– Потрясающе, – пропел мастер Огуссо.

– Как вы это делаете? – удивилась принцесса Илейни.

Я покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Все ждали.

Наконец я сказала:

– Сама толком не понимаю. – Я помолчала. – Все началось с икоты.

Пока я объясняла, вернулся мастер Эбби, а с ним три охранника. Один занял пост у дверей в покои, второй – у дверей в гардеробную и пустую спальню короля, а третий завис надо мной.

Члены совета попытались иллюзировать – все, кроме Айори, который подошел к окну и уставился в ночь.

Мне очень хотелось вложить в его уста какие-то слова и сделать так, чтобы он сам в них поверил. Например: «Я верю тебе». Или «Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы поверить, будто тебе нравилось дурачить людей». Или: «Милая, сердце мое, любовь моя».

Но принц сказал:

– Учу, ко мне.

Пес подошел, виляя хвостом. Айори похлопал его по голове, а тот лизнул его в руку, потом вернулся ко мне и свернулся калачиком у моих ног.

Даже пес мог судить об остумо.

– У меня не получается иллюзировать, – заявил мастер Огуссо, сдаваясь. – Горло, наверное, по-другому устроено.

– Даже если леди Эза пела сегодня вместо ее величества, королева Иви лично приказала нам больше не петь, – заметила принцесса Илейни.

– Это она велела мне сделать! – выпалила Иви, злобно глядя в мою сторону. – Так и сказала: если нас разоблачат, мне следует отвлечь всех приказом больше не петь.

– Мы вообще ни разу не говорили о разоблачении.

Айори стоял спиной ко всем, но я видела, что он наблюдает за моим отражением в стекле.

И тогда я запела:

Я дочь хозяина гостиницы. Это честная гостиница «Пуховая перина». В ней нет номеров Для обманщиков.

– Я не верю, что ее величество не в чем упрекнуть, – сказал сэр Уэллу. – Она, разумеется, существо слабое и…

– Я всесильна!

– …неверно судит о людях. Тем не менее тут сработало чье-то пагубное влияние, которому даже более сильная личность не смогла бы сопротивляться. – Он перевел взгляд на Айори.