Самая красивая
Шрифт:
– Какое влияние? – спросила принцесса Илейни. – Чье влияние?
Я подумала, что сэр Уэллу, наверное, догадался о советнике, о котором часто упоминала Иви.
– Теперь можно объяснить и это необыкновенное пение, и внезапно свалившийся на дочь держателя гостиницы титул.
Сердце мое так и подпрыгнуло.
– Голос леди Эзы обладает силой и диапазоном, каких я раньше не слышал. – Он по очереди оглядел мастера Огуссо, принцессу Илейни и Айори. – Какой общей чертой отличались лучшие певцы за всю историю Айорты?
Айори
Принцесса Илейни потрясенно охнула.
Мастер Огуссо пробормотал:
– Не хотите ли вы сказать…
Сэр Уэллу кивнул:
– В их жилах текла капля или две чужеродной крови. Крови великанов.
Мне показалось, что я падаю. Я вспомнила, как хранитель библиотеки пел про королеву Амбу: у нее был чудесный голос, и люди считали, что она была праправнучкой великана-людоеда.
Сэр Уэллу продолжал говорить:
– В леди Эзе, подозреваю, течет больше этой самой крови, чем несколько капель. Она, возможно, приходится двоюродной сестрой какому-нибудь великану. Мне стоило только услышать ее и взглянуть на нее, чтобы подумать об этом.
Глава двадцать пятая
Иви удивилась и обрадовалась.
А я в жизни не испытывала такой ярости. Я встала и запела, наполнив комнату звуком:
– Никакая я не великанша!
Впрочем, я не могла бы в этом поручиться.
Я заговорила, но уже тише:
– Я не предатель.
Принц уставился на меня, как и все остальные, словно я была неведомым дивом из зверинца.
И я снова запела, заполнив комнату:
– Я предана Айорте-е-е. – Последнюю ноту я тянула так долго, что она многократно повторялась, отскакивая от стен.
Учу залаял. Пристав кивком подал знак охране. Я продолжала наращивать звук. Ко мне подошел охранник. Я умолкла.
Тогда запел Айори, не скрывая своего ужаса:
– Я тебя поцеловал!
Я возненавидела его.
Иви и принцесса Илейни воскликнули в один голос:
– Ты ее целовал?
– Теперь я об этом жалею, – сказала я. – Я не знала, что ты такой предатель.
По крайней мере, он смутился.
– Нельзя позволить, чтобы она продолжала это свое иллюзирование, – заявила принцесса Илейни. – Мы тогда не сможем доверять собственным ушам.
– Она совершила более серьезный проступок, чем иллюзирование, – сказал сэр Уэллу и обратился ко мне: – Вы втерлись в доверие к королеве и дали ей совет, который вызовет бунт.
– Бунт! – воскликнула Иви.
Я тяжело опустилась на кровать.
– Ничего подобного! Я этого не делала! Да и зачем мне?
– А затем, – сказал сэр Уэллу, – что вы также добились расположения принца. Королеву свергнут, вы обвенчаетесь с принцем и станете королевой.
Комната закружилась у меня перед глазами.
– Он женится на ней? – переспросила Иви.
– Я надеялся сделать ее своей женой, – тихо ответил Айори.
– Ох, сынок, – только и вымолвила
Мне стало дурно, и я опустила голову на колени.
– Женой? – возмутилась Иви. – Женой! Охрана! Заточить ее в тюрьму!
Тошнота подкатила к самому горлу. Я поднялась и качнулась к умывальнику. Учу пошел со мной. Пока меня выворачивало в тазик, остальные решили, что слишком рискуют, обсуждая мою судьбу в моем присутствии. Пристав выставил охрану снаружи. Совет вместе с Иви удалился в спальню короля. Айори позвал Учу, и пес меня покинул.
Я осталась одна. И рухнула на ковер. Закрыла глаза. Долго не шевелилась.
Будь я хорошенькой, мне ничто не грозило бы. Будь у меня обычный голос, мне ничто не грозило бы. Я с трудом поднялась и подошла к туалетному столику Иви. Из обычного зеркала на меня смотрела уродина. Смахивающая на великаншу? Возможно.
Я глянула в Скулни, и мое лицо стало прекрасным. Ни черточки от великанской породы в том лице. Как бы мне хотелось быть красивой, когда вернутся Айори и остальные! Вот бы я посмеялась над их удивлением! Все смеялась бы и смеялась.
Отражение померкло. Я выдвинула ящик, заглянула в него в тысячный раз, но опять не нашла никакого снадобья. Взгляд мой невольно упал на столешницу, где лежали косметика, зеркальце и золоченая флейта. Зачем женщине, равнодушной к музыке, держать на туалетном столике флейту?
Я поняла зачем.
Открутила мундштук, и на мою дрожащую ладонь выпало два пузырька. Один был из зеленой глины, второй – из коричневой. Оба не больше моего пальца. И на каждом этикетка. На зеленом – надпись «Красота». На втором – надпись «Изменение облика».
Я откупорила зеленый пузырек и поднесла к губам.
Сколько же выпить? Я опустила руку, вспомнив о мраморном пальце на ноге.
Нужно было что-то решать, ведь в любую минуту сюда могли вернуться члены совета.
На полу рядом с кроватью по-прежнему стоял недопитый стакан с водой, который мне поднес сэр Уэллу. Я взяла его и вылила из пузырька четыре капли. Снадобье было прозрачным, но вода сразу помутнела. Я вернулась к туалетному столику и одним глотком выпила содержимое стакана. На вкус жидкость оказалась слегка солоноватая, ничего особенного.
Я уставилась в обычное зеркало, не в ручное. Мне хотелось увидеть правдивое отражение.
Ничего не изменилось. Возможно, волшебство не действует на людей с примесью чужеродной крови.
И тут меня опалило пламя от макушки до кончиков пальцев. Глаза начали слезиться и гореть. Я кинулась к умывальнику и окатила себя водой, оставшейся в кувшине. Огонь продолжал меня сжигать. Я посмотрела на свою руку, держащую кувшин. Кожа была красной и шершавой, как язык.
Огонь погас. И тут же мои кости, мускулы, внутренности скрутило и сжало так, словно они попали в руки гигантской прачки. Я поняла, что падаю. А через секунду перестала что-либо воспринимать.