Самая прекрасная роза
Шрифт:
Эмелия попробовала что-то сказать, но слезы душили ее, поэтому она отвернулась и, прижав руку к губам, спотыкаясь, пошла прочь. Накопившиеся эмоции вырвались наружу.
— Эй-эй, иди сюда, — сказал он, и она ощутила на плечах его теплые и сильные руки. Развернув к себе лицом, он прижал ее к мускулистой груди.
Обвив его руками, она повисла на нем.
— Прости меня… — начала Эмелия, но Сэм шикнул на нее и снова обнял.
— Это моя вина, — произнес он. — Я не хотел давить на тебя. Я просто подумал, что если ребенок будет приезжать ко мне регулярно,
— Как будто я знаю! — воскликнула она, отпуская его, пытаясь рассмеяться, но вместо этого всхлипнула и тут же обнаружила в руке носовой платок, аккуратно сложенный, словно Сэм пришел, подготовившись к ее слезам. Успокоившись, она поняла, что испачкала тушью его футболку.
— Извини, я испортила твою одежду, — сказала она, но он даже не взглянул на пятно.
— Не важно. Ты в порядке?
Она кивнула, а он без предупреждения поднял пальцами ее подбородок и быстро поцеловал в губы.
— Тогда пошли, — тихо произнес Сэм, и Эмелия послушно последовала за ним.
Ее губы покалывало от поцелуя, сердце колотилось как сумасшедшее.
Сэм понятия не имел, как ему удалось согласиться сопровождать на занятия в дородовом классе мать своего ребенка.
Он оказался в смехотворно непривычной для себя обстановке в окружении счастливых будущих матерей и отцов. Он представлялся им по имени, и вроде бы ничего иного и не требовалось.
Сначала состоялась вводная беседа и подробный рассказ о родах, отчего у Сэма кровь застыла в жилах. Затем все начали делать упражнения на дыхание во время родовых схваток.
«Отлично, — подумал он. — Как легко представлять себе нечто отвлекающее. Плыть по волнам. Надо же, как просто. В следующий раз, когда молоток ударит по пальцу, нужно это повторить».
Далее инструктор рассказала об обезболивающих, которые следует принимать, когда внушение о «плавании по волнам» не срабатывает, и о позициях во время родов. И чем дольше продолжалось занятие, тем больше Сэм радовался тому, что мать Эмелии будет рядом во время ее родов.
Когда занятие закончилось, тренер посмотрела в его глаза и сказала:
— Итак, увидимся снова через неделю, Сэм.
И он ответил согласием.
— Ты действительно пойдешь? — спросила его Эмелия, когда они шли к автомобилю.
— Да, если ты хочешь.
Вид у Эмелии была такой, будто она собиралась что-то возразить, но потом кивнула и поблагодарила Сэма.
— Твоя мать приедет к твоим родам? — спросил он, усевшись за руль и помогая Эмелии пристегнуть ремень безопасности.
— Должна. Я сообщаю ей о том, что говорят на занятиях, чтобы она была в курсе. Она собирается приехать за неделю до назначенной даты родов.
— А если роды будут преждевременными? — спросил он, покосившись на нее, когда они остановились на перекрестке.
Она повернулась
— Тогда, если случится самое худшее и моя мать не успеет приехать вовремя, я буду рожать одна.
Черт побери, Сэм едва не предложил ей помощь снова. Он уже открыл рот, чтобы сообщить об этом, но передумал. Он слишком привязывается к Эмелии, и ему все труднее держать дистанцию.
Итак, он ничего не сказал, и остаток пути они проделали в молчании.
Эмелия окончательно привела в порядок розарий к обеду в пятницу.
Садом теперь можно было наслаждаться, он представлял собой изумительное зрелище, чувственное буйство ароматов и цвета. Эмелия сидела в беседке, наслаждаясь чудным видом.
Вдоволь налюбовавшись плодами своего труда, она отправилась в коттедж.
Приняв душ и надев роскошное платье, Эмелия поставила в холодильник бутылку шампанского — она чувствовала, что шампанское понадобится. Сидя в ожидании Сэма, она неторопливо поглаживала живот. Ребенок потянулся, и Эмелия прогнулась в пояснице, чтобы дать ему больше места. Она тихонько рассмеялась, когда малыш воспользовался преимуществом и лягнул ее в живот.
Эмелия стала мягко успокаивать его. Странно, откуда ей известно, как успокоить ребенка? Когда она спорила с Сэмом, малыш начинал толкаться сильнее. Ему явно не нравились ссоры.
Увидев Сэма в окне спальни, Эмелия помахала ему рукой. Строители ушли, теперь они остались одни. Наступила пора отпраздновать.
— Спускайся! — позвала она, и он отошел от окна.
Через несколько секунд Сэм вышел через стеклянные двери из гостиной и направился к Эмелии. Он принял душ и переоделся. Его волосы, из которых он вымыл строительную пыль и щепки, были влажными. Он просто вытер их полотенцем и зачесал назад пальцами. Сэм был небритым, его щетина завораживала Эмелию. Ей хотелось прикоснуться к его лицу…
— Ты в порядке? — спросил он, и она нахмурилась:
— Конечно, в порядке. Я хотела показать тебе сад, вот и все. Он готов.
Сэм оглядел сад, а Эмелия, заслонив рукой глаза от солнца, указала ему на старую плетистую розу, которая обвила яблоню.
Он сдвинул брови и мягко сказал:
— Тебе следует надеть солнцезащитные очки. Ты щуришься, у тебя появятся морщинки вокруг глаз.
Наклонив голову, она едва заметно нахмурилась. Ей не нравилось, что Сэм не уделил особенного внимания ее достижениям.
— Почему тебя так беспокоят мои морщины? — спросила она.
— Меня не беспокоят твои морщины, меня волнуют твои глаза.
— В самом деле? Почему? Глаза мои. Я могу отлично сама о них позаботиться.
Сэм хмыкнул:
— Неужели? Если ты можешь отлично о себе позаботиться, почему ты потираешь поясницу? — спросил он, нахмурившись снова. — Ты снова перетрудилась, верно?
В ее глазах вспыхнул огонь, в раздражении она вскинула вверх руки:
— Ради бога, скажи, что превратило тебя в пещерного человека? Сначала мои глаза. Теперь моя спина. Ты обращаешься так со всеми женщинами или это из-за ребенка?