Самая сладкая ложь

Эльберг Анастасия Ильинична

— Мама! — сказала она с упреком, ныряя под стол и поднимая непокорный столовый прибор. — О каких ухажерах ты говоришь?

— О тех, которые подвозят тебя до дома, — ответила та. — Или ты думаешь, что я настолько стара, что ничего не вижу? Я хочу, чтобы ты поняла: я не осуждаю тебя. Ты взрослый человек, и не мне говорить тебе, что делать. Но я хочу, чтобы ты думала перед тем, как что-то предпринимаешь.

Лия принялась за еду.

— Я понимаю, мама. Но я все обдумала.

— Так когда же ты познакомишь меня с этим джентльменом? Константин, так его зовут, верно?

Лия

подняла глаза на мать.

— Тебе не кажется, что ты и сейчас достаточно хорошо о нем осведомлена?

— Если бы моя дочь не оставляла в прихожей записки, которые этот джентльмен посылает вместе с чудесными букетами цветов, я не была бы так хорошо осведомлена. Кроме того, — продолжила она, глядя на насупившуюся Лию, — он пару раз звонил тебе, когда тебя не было дома. Ты, верно, не отвечала на сотовый телефон, и ему приходилось звонить на домашний. Он, как воспитанный человек, всегда представлялся. А голос у него очень приятный!

С этими словами хозяйка наклонилась к дочери, всем своим видом показывая желание развить тему и направить ее в более личное русло.

— Мама, — снова заговорила Лия, но на этот раз голос ее звучал твердо. — Прекрати эти расспросы. Когда я сочту нужным, я познакомлю вас. Но пока, прошу тебя, не торопи события. И не читай записки, которые адресованы мне. Даже если я оставляю их в прихожей.

— Как я могу знать, что эта записка адресована тебе, дорогая? На ней только адрес, ничего более. Кем он работает? Сначала я подумала, что вы коллеги, но потом пришла к выводу, что у обычных адвокатов вряд ли есть деньги на такие букеты… — Посмотрев на дочь, она подняла руки, демонстрируя повиновение. — Ладно, не буду мучить тебя расспросами. Пожалуйста, ешь. На десерт будет фруктовый пирог.

Глава 17

Доктор Нурит Мейер в очередной раз проверила, на месте ли необходимые бланки, и принялась раскладывать их перед собой на столе.

— Ты хочешь, чтобы мы отключили запись? — спросила она у Константина, который стоял спиной к ней и смотрел в окно.

Ответил он не сразу — секунд через двадцать.

— Нет.

Нурит подняла голову и посмотрела на него.

— Ты уверен, что в состоянии вести допрос? Мне кажется, что твои мысли…

— Я в состоянии вести допрос, — перебил ее Константин. — Если я смотрю в окно, это еще не значит, что мои мысли в другом месте. Я пытаюсь сосредоточиться.

Она снова занялась изучением бланков.

— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит, Константин.

— У меня опухоль мозга, а моя любимая женщина разводится со своим мужем, но вполне может решить, что не хочет быть и со мной. Тебя интересуют подробности?

Нурит отложила ручку, которую до этого момента держала в руках.

— Опухоль мозга?

— Аденома гипофиза. На данный момент я размышляю о том, соглашаться ли на биопсию.

— Советую согласиться. Скорее всего, опухоль окажется доброкачественной. Что до Лии…

Константин раздраженно махнул рукой, по-прежнему глядя в окно.

— Давай не будем о Лие. Знаю, по мне незаметно, но я весь на нервах.

— …

что до Лии, я советую тебе взвесить это решение, так как по тебе заметно, что ты весь на нервах. — Нурит поднялась и подошла к нему. — Ты до сих пор любишь Марику. Ты знаешь, что ее не удастся вернуть. Ты нашел женщину, которая так похожа на нее, что может ее заменить. Но она ее не заменит. Когда ты это поймешь, тебе станет еще хуже, чем было до этого. — Она сделала пару шагов и встала напротив окна, загораживая ему вид. — Вероятно, Лия права, и права она потому, что понимает природу твоего отношения к ней.

Константин шагнул к окну в попытке обойти Нурит, но она подняла руку.

— Ты понимаешь меня? — спросила она.

— Я предпочитаю самостоятельно делать ошибки и учиться на них.

— Как бы ты ни старался, ты не слепишь из нее вторую Марику. Да, вероятно, ты — первый нормальный мужчина, который ей встретился. Может быть, не последний, а, может, она больше таких не встретит. Но это не значит, что у тебя есть право сажать ее в клетку. Лучше не строить воздушных замков, чем каждую секунду ждать, что построенное тобой превратится в прах. — Она понизила голос. — Я хорошо понимаю людей и хорошо знаю тебя. Даже если ты совершишь ошибку, подумай перед тем, как сделать этот шаг.

Константин отошел от окна и присел на стол, за которым недавно сидела Нурит.

— А что вы можете сказать по поводу того вечера у вас дома, доктор? — спросил он. — Это не была попытка восстановить обратившийся в прах воздушный замок? Тебе не приходило в голову, что мне хочется поменять образ железного человека на более живой образ? Что мнехочется тепла, любви, что мне хочется перестать мучить себя размышлениями о прошлом и найти женщину, которую я буду любить, и которая будет любить меня? Что мне, наконец, хочется секса хотя бы три раза в неделю? Что мне надоело заполнять свои вечера книгами и учебой? Ты не понимаешь, что я могу устать от всего этого? От работы? От проблем, от толпы людей, ждущих моих решений? Или ты, как и они, думаешь, что я возвращаюсь домой только для того, чтобы принять ванну, поменять костюм и галстук и почитать?

Нурит по-прежнему стояла лицом к окну и смотрела на улицу.

— Я уверен, — продолжил Константин, — что и тебе этого хочется. Но давать советы проще, чем им следовать, верно?

— Верно, — кивнула она. — Когда-то мне тоже хотелось любви и тепла. А мой мужчина воспользовался мной для того, чтобы пережить развод с женой.

Константин умолк, понимая, что удар ниже пояса возвращен.

Внутренняя дверь приоткрылась, и на пороге появился охранник.

— Капитан, — сказал он, посмотрев на Константина, — вы можете войти.

Молодой человек, занимавший один из стульев у стола, довольно долго изучал вошедшего. Этого времени Константину хватило для того, чтобы присесть и положить на стол блокнот и тонкую папку.

— Здравствуйте, Саид, — сказал он. — Меня зовут Константин. Я пришел для того, чтобы с вами побеседовать. Вы не возражаете?

— Не смею, — невесело усмехнулся собеседник.

Константин открыл блокнот и, сняв с ручки колпачок, положил ее на стол рядом с собой.