Самая сладкая ложь
Шрифт:
Гилад в очередной раз просматривал конечный вариант плана операции и, видимо, обсуждение групповой медитации прошло мимо его ушей.
— А это правда, что женщину могут положить на сохранение уже на третьем месяце беременности? — поинтересовался он таким тоном, будто читал медицинский журнал.
— Лейтенант Гордон! — возмутился Константин. — Я не хочу больше слышать разговоров о детях. По крайней мере, до того, как мы закончим.
— Вы деморализуете своих коллег, — в тон ему произнес Боаз, но уже не без доли иронии.
Константин
— Ну, если Боаз заговорил о морали, — сказал он, — то положение действительно серьезное. А помните ли вы, лейтенант, как нервничали в прошлый раз? Как я и говорил, теперь все в порядке.
— О да, — кивнул Гилад. — Теперь я нервничаю по другому поводу!
Майор Толедано сделал глоток воды из стоявшего перед ним стакана.
— Оставим лейтенанта размышлять о своем, — сказал он, обращаясь к Константину. — Пока наше участие не требуется. Надеюсь, что и не потребуется. Знаешь… — Он некоторое время молчал, как казалось, смутившись. — Констанция сказала мне, что хочет детей.
Константин, успевший сделать пару заметок на полях одного из отпечатанных листов, поднял глаза.
— И что ты ей ответил?
— А что бы ты ответил ей, будь ты на моем месте?
— Я? — Константин замолчал, и Боаз, угадав ход его мыслей, замахал руками. — Я бы хорошо подумал, но, наверное, согласился бы.
— Слава Богу. Я уже подумал, что ты снова начнешь читать мне мораль насчет любовниц!
Константин снова вернулся к документам.
— Это бесполезно, — заметил он. — Я хотел сказать, что тебе пора нянчить внуков, а не заводить детей, но передумал.
— Знаешь, когда я был молодым и глупым карьеристом…
— Надеюсь, ты сейчас говоришь более чем абстрактные вещи и ни на что не намекаешь?
— … когда я был молодым и глупым карьеристом, — продолжил Боаз, недовольный тем, что его перебили, — мне было абсолютно наплевать на это. Кто тогда думал о детях? Конечно, я был очень рад, что у нас с Эльвирой родился Снир…Но я был так увлечен собой, что это прошло мимо меня. Я осознал, что у меня есть сын только после того, как мы с ней развелись.
Во время затянувшейся паузы Гилад допил остатки воды из небольшой бутылки и склонился над клавиатурой компьютера, внимательно изучая то, что происходит на экране. Лежавший рядом с ним наушник пару раз тихо пискнул, но на связь выходить передумали, и в комнате снова воцарилась тишина.
— Они с Эльвирой не общаются до сих пор? — задал очередной вопрос Константин, не отрываясь до документов.
— Нет. Они как два осла — один упрямее другого. И каждый раз находят аргументы для того, чтобы не встречаться. Но я говорил не об этом. Когда я смотрю на него в его двадцать пять, с карьерой и деньгами и без планов связать свою жизнь с какой-то женщиной, я вижу себя. И мне так хочется сказать ему: дурак, ты не понимаешь, что ты теряешь, молодость не бесконечна, а всех денег
— Ты прав, — кивнул Константин. — Но ты не сможешь выбрать за него жизнь.
— А говорю я это к тому, что тебе самому уже давно пора завести семью. Не успеешь оглянуться — а тебе уже не тридцать четыре, а сорок. А потом время полетит ох как быстро!
— Прекратите, — взмолился Гилад. — Вы хотите свести меня с ума? Кто это там говорил, что не хочет слышать разговоров о детях?
Наушник снова коротко пискнул, и Боаз взял со стола аппарат.
— Слушаю вас, лейтенант Бар, — сказал он. — Все хорошо?
— Не совсем, сэр, — ответил далекий голос Яфит. — Все на месте, кроме Лии и ее сопровождающего. Мы ждем, но их до сих пор нет. Связаться с ними невозможно — это такой участок дороги, где связь не действует. Я думаю, они будут минут через пять. Может быть, по дороге им встретился патруль, или просто спустило колесо. Я сообщу вам сразу же, как они прибудут на место.
— Так держать, лейтенант, — похвалил Боаз и, вернув аппарат на стол, обратился к Константину и Гиладу. Куда они провалились? Они должны были приехать двадцать минут назад!
Константин несколько секунд вертел в руках сотовый телефон.
— Действительно, странно, — сказал он. — Подождем еще немного. Кто-нибудь хочет кофе?
— Да, пожалуйста, — попросил Гилад. — Мне черный. Одну ложку сахара.
— Тогда и мне, — присоединился Боаз. — Тоже черный. Но сахара не надо.
— Вы на диете, майор? — не удержался от колкости Константин, хотя она была вполне ожидаемой. — Я могу предложить вам заменитель сахара? Или вы против синтетики?
— Нет, капитан, — ответил он. — Я предпочитаю заменителю сахара групповую медитацию. Она отлично сжигает калории.
Очередной звонок Яфит раздался как раз в тот момент, когда Константин вернулся в комнату с двумя чашками кофе. На этот раз голос ее был взволнованным, если не сказать, что испуганным.
— Сэр, — сказала она Боазу. — Капитан рядом с вами?
— Да. Что случилось, лейтенант? Говорите.
— Я думаю, что ему стоит присесть, сэр, потому что…
— Говорите! — приказал Константин, делая шаг к столу. — Говорите немедленно. Что произошло?
Яфит замолчала, на линии что-то зашуршало.
— Мы… нашли Лию и ее спутника, — сказала она, обращаясь уже к Константину. — Случилось несчастье, сэр.
Он поставил одну из чашек на стол.
— Не тяните, лейтенант, — попросил он.
— В них стреляли. С возвышенности, мы примерно определили, откуда. Снайпер — профессионал, не оставил ни следа. Водителя задело, поцарапано плечо. Скорее всего, снайпер стрелял в Лию. Вероятно, на пару секунд растерялся, пришлось стрелять в спину. Он выпустил две пули в голову, в затылок. Она была жива около получаса после ранения. Ее спутник вызвал «скорую помощь», но врачи опоздали на несколько минут. Им пришлось констатировать смерть.