Самая сладкая ложь
Шрифт:
Саид поправил воротник рубашки и расстегнул две верхних пуговицы.
— Потому что, — сказал он, — все держится именно на интеллектуальном терроре. Все это решается наверху. Наверху решают, кого убивать, а кого оставлять в живых. Точно так же, как и у вас.
— Кто, на ваш взгляд, совершает более достойные поступки — наша организация или Мустафа?
— Тот, у кого хватает ума держаться в стороне. На вашей стороне, к примеру, есть много людей, которые не хотят даже слышать слово «террор». Да, они боятся
Константин скрестил руки на груди и улыбнулся.
— Я здесь потому, что выполняю свой долг. Это мой долг перед самим собой, перед моей страной и перед теми людьми, которые держатся в стороне.
— Я тоже делал это потому, что это был мой долг. Как там говорил Бисмарк? Уверенность в своей правоте — на пятьдесят процентов выигранная война?
— Вы заработали в моих глазах плюс, — снова улыбнулся Константин. — Я люблю эту фразу, хотя в ней есть что-то лживое. Во-первых, я бы поспорил с тем, что в мире существуют абсолютная правота. Во-вторых, скажите, Саид, вы считаете террор войной?
Саид замолчал и несколько секунд напряженно думал. Он достал очередную сигарету, но закуривать не стал.
— Да, считаю, — ответил он, наконец. — Но это война наемных войск. Тут все решают деньги. А также сила и положение.
Константин достал из папки фото и показал его Саиду.
— Вам знакома эта девушка? — спросил он.
— Знакома. Это Габриэль Нафтали. — Он улыбнулся. — Мири Ашраф? Салима Шхади? Если честно, я всегда путаюсь с ее именами. Они меняются чаще, чем цвет ее волос. Хорошо, что она пока что ни разу не меняла внешность.
— Предлагаю называть ее Габриэль Нафтали. Так будет привычнее для нас обоих. Итак, вы знакомы с леди. Насколько нам известно, знакомы вы с ней давно. Как вы нашли друг друга?
Саид все же закурил.
— Мы не находили друг друга, — сказал он. — Это она меня нашла. Через… — Он задумался. — Если я не ошибаюсь, его звали Ицхак. Да. Ицхак Бен Шаббат. Он ваш коллега, да?
Константин ответил после короткой паузы.
— Так, значит, вас познакомил Ицхак? Как это произошло?
Саид тоже немного помолчал. Он разглядывал лицо собеседника и, вероятно, думал о том, что сказал что-то лишнее.
— Он работал с Мустафой, — заговорил он, наконец, решив, что терять уже нечего. — Он передавал ему информацию. Иногда она проходила через мои руки, но редко — тогда я практически этим не занимался.
— О какой информации идет речь?
Саид пожал плечами.
— Выписки из досье, планы операций. Он был влиятельным человеком, у него был доступ к любой информации. Думаю, вы знаете.
Константин бросил взгляд на зеркальное стекло
— Вы уверены в том, что говорите?
— Я сам видел эти документы.
— Ицхак встречался с Мустафой?
— Даже если и встречался, то всего пару раз. Мне об этом ничего неизвестно.
— Скажите, Саид, вы слышали что-нибудь о Седьмом отделе?
Саид поднял глаза к потолку, демонстрируя крайнюю задумчивость.
— Он существует? — спросил он. — Я думал, что это что-то вроде легенды.
— Судя по нашим сведениям, Седьмой отдел — масштабная организация. Ее отделения находятся во всех странах Ближнего Востока и даже в Европе. Центрального руководства у нее нет. Она состоит из мелких группировок, которые действуют самостоятельно.
Саид посмотрел на Константина.
— Понимаю, — сказал он. — Точнее, не понимаю. Что вы хотите от меня?
— Я знаю, что вы были приближены к Мустафе. Вы знали его окружение. Я дам вам еще один лист бумаги, у вас будет несколько минут. В первую очередь меня интересуют имена граждан других ближневосточных стран, а не Сирии. Также меня интересуют европейцы. Люди, которые имели дело с Мустафой. Все имена, которые вы сможете вспомнить.
Саид снял колпачок с ручки и посмотрел на Константина.
— Что будет с моей семьей? — спросил он.
— Все зависит от того, согласитесь ли вы нам помочь.
— Меня убьют?
— Это решение будут принимать другие люди.
— Константин, — в очередной раз назвал его имя Саид и помедлил, будто прислушиваясь. — У меня жена и трое детей. Если они останутся без отца, они погибнут. У них фактически нет крыши над головой.
— Вы думали об этом, когда соглашались работать с Мустафой?
Он опустил голову и положил ручку.
— Вы думали о том, чего может стоить ваша война вашей семье? Я мог бы вас понять, если бы вы были одиноким человеком. Но принимать такое решение, когда на вашей ответственности жизни ваших родных? Вы понимаете суть обвинения «пособничество исламистскому террору»? А если бы вы попали в руки не к нам, а, предположим, к отделу по борьбе с террором из ЦРУ? С вами сейчас беседовали бы по-другому. И совсем не с помощью слов.
Саид посмотрел на чистый лист и сцепил пальцы.
— А что будет с Габриэль? — задал он очередной вопрос.
— Это не должно вас интересовать.
— Она хорошая девушка. Ей не повезло, что она оказалась впутанной во все это.
— Как вы думаете, Саид, убивать — это плохо? Мы совершаем моральное преступление?
— Да. Потому что те люди, которых вы убиваете, не всегда настолько плохи, какими вы их считаете.
Константин сложил ладони и подался вперед.
— Разве я сказал, что мы убиваем плохих людей? — спросил он.