Самая старшая
Шрифт:
Сбоку сарая, Саша с Афанасием сделали мне навес и сколотили под ним небольшой столик. Я устроила там летнюю кухню. Сначала, надрываясь от тяжести, выносила туда по утрам плиту для того, чтобы хворост на продажу не в доме жарить. Дело в том, что я делала его всегда на рассвете, когда все ещё спят. Не хотелось мешать…
В один прекрасный день я оставила плиту под навесом насовсем. Стена сарая ощетинилась гвоздиками, на которых повисли ковши, мотовка, лопатка, чугунки и прочая кухонная утварь, которая постепенно перекочевала под навес из дома. Саша сделал этажерку для посуды, потом сбил большой обеденный стол и лавки.
Я не раз убедилась в правильности этого решения, так как, готовки прилично больше стало, когда мы всех детей из приюта забрали. Лето на носу. Жарко становится. А так, в доме чисто и прохладно. А я под навесом за сараем могла себе незаметно магией приятный ветерок устроить. Тем более, всю весну во дворе такие ароматы витали! Сначала вишня цвела, потом две яблони и груша.
Глава 20
Завтра вечером на центральной площади начнутся массовые гулянья в честь большого местного праздника - Первого Дня Лета. И я собираюсь пойти туда с Таней, Сашей и Лизой, несмотря ни на что!
Немного беспокоюсь, как малышня сама дома останется на всю ночь, но старшие моей тревоге немало удивились:
– Ты что, Маша?! – воскликнула Лиза.
– Надьке уже девять лет! Присмотрит за парнями, - пожал плечами Саша.
– Да и они уже не маленькие. – присоединилась к разговору Таня.
– Некоторые в пять лет уже работают. Слышишь, Мишка?
Я нахмурилась. О занятости самого младшего Кузнецова мы с Татьяной постоянно спорили. И я чувствовала, что остальные братья и сёстры не на моей стороне. Но я не могу иначе. Оберегаю Мишу, как могу. Мне очень хочется устроить ему беззаботное детство как у большинства детей этого возраста в моём прежнем мире. Я считаю шестилетнего мальчика слишком маленьким, чтобы нагружать бесконечными заданиями по дому.
Как вспомню его иссеченное кровавыми полосками тельце, когда Афанасий привёл его из приюта… Купала его и плакала. А всё из-за злосчастного подарка магов – лошадки. Миша случайно увидел свою красивую игрушку в ящике директрисы и не придумал ничего лучше, как обозвать её воровкой.
Скорее всего, найдётся разумное объяснение тому, почему игрушка оказалась у женщины. И, конечно, ребёнок заслужил наказание за оскорбление директрисы. Но зачем было настолько жестоко избивать его?
В ту ночь, когда все уснули, я выскользнула на пустую городскую улицу и принялась, не отходя далеко от дома, бродить взад-вперёд, чтобы успокоиться. Здесь я могла поплакать от жалости к брату, не сдерживаясь. Той ночью разыгралась сильная непогода, ливень зарядил на неделю. К счастью, таяние снега и льда уже осталось позади и сильный дождь больше не грозил городу потопом.
У меня отлегло от сердца, а маги всю дождливую неделю шныряли по домам всей улицы Сорокиной и по соседним улицам, со своим овальным артефактом-глазом. Я наблюдала за ними, суровыми молодыми мужчинами в шуршащих плащах, похожих на солдатские плащ-палатки, только чёрные и блестящие, через щели в заборе или в окно. Они были для меня воплощением ужаса. Всю неделю тряслась, как осиновый лист, шарахалась от каждой тени.
Как ни странно, наш дом маги обошли стороной. Намного позже я узнала почему – они видели документы – результаты магической проверки- на каждого Кузнецова, а личности самих Кузнецовых подтвердили пристав и урядник. Наша семья была вне подозрений. На тот момент
Я, улыбнувшись, посмотрела на румяную мордашку самого младшего брата, отбросила эти грустные воспоминания и подала Мишке лошадку, которую, кстати, мне помог вернуть Ефим Петрович. Повадился, Розовая Лысина - так прозвали его дети с моей лёгкой руки - у нас чай с хворостом пить. Так, хоть какой-то толк от него! Урядник лично видел, как маг дарил игрушку Мишке, и директриса вынуждена была отдать трофей. Я так и не поняла зачем ей Мишкина лошадка? Продать? Подарить? Для коллекции? Впрочем, неважно. Главное, сейчас Мишка спит с любимой игрушкой.
– Побудешь завтра дома без старших? Не испугаешься? – спросила малыша.
– Нет! – оскорблённо засопел он. – Я уже взрослый! Не позорь меня, женщина!
Все расхохотались.
– Да, идите завтра спокойно! Всё будет нормально, – хмыкнула Надя. – Я, наконец-то, одна на нашей кровати буду, высплюсь в кои-веки по-царски!
Меня кольнуло чувство вины. Спать вчетвером на бывшей родительской кровати нам, действительно, было очень тесно. И больше всех страдала самая младшая сестра, которую мы во сне, не контролируя себя, то сильно прижимали к стенке, то сплющивали между собой, то спихивали на пол.
У братьев такой проблемы не было. Поначалу мальчишки спали на лавках, но вскоре после того, как мы забрали Никитку и Максима, были готовы, заказанные по моим рисункам, две двухъярусные кровати. Афанасий привёз их из мебельной мастерской на своём тяжеловозе, благо, он теперь всегда был в нашем распоряжении. Представляю, как рад коняга смене деятельности, нечасто теперь он возит тяжёлые грузы.
Мы установили кровати в спальне мальчиков с таким расчётом, что в скором будущем поставим ещё две – для братьев, которые пока живут в портняжной мастерской.
Я успела сшить и наполнить гречневой шелухой два матраса, по размеру, для Миши и Никиты. Третий матрас, для Максима, как раз, был в работе, Сашин - в проекте. Остальным, конечно, тоже со временем сделаю.
Максим и Никитка, когда только обосновались дома после приюта, осмотрев новый дом, тихонечко сетовали и возмущались на несправедливость этой жизни, поскольку, спальни одинаковые, а мальчиков в два раза больше, чем девочек. Но, после установления у них кроватей, да с мягкими матрасами, резко изменили мнение. Маленькие хитрые лисы по очереди уже несколько раз выманивали у Нади её порцию сладкого хвороста, за то, что пускали её поспать на своих матрасах в обеденное время.
По утрам я готовила сладкий хворост на продажу. В течение дня ухаживала за огородом, присматривала за работой учениц, помогала шить матрасы, делала кучу всяких-разных домашних дел, справляться с которыми мне очень помогали Надя и Миша. А в последний месяц появилось у меня ещё одно важное занятие.
Всё началось с того, что Афанасий подарил жене приличный отрез тончайшего отбеленного льняного полотна. Даша сначала порадовала себя новой блузкой, а потом, вспомнив о том, что скоро у трёх её сестёр дни рождения, сшила не только себе, но и нам с Лизой и Таней, в качестве подарков от них с Афанасием, ещё три такие же прелестные белые блузки.