Самая темная мука
Шрифт:
После смерти матери она отключила наиболее буйные проявления своей индивидуальности. Девочка, любящая смеяться, превратилась в девушку, сосредоточившуюся на работе с отцом. Затем Катарина потеряла отца, потом Питера... новые причины, чтобы погрузиться в работу. Затем она лишилась работы... ее любимцев. Единственного источника безоговорочной любви.
Катарина бросила бокал с соком об стол. Стекло разбилось, жидкость расплескалась. Она бросилась из кухни и направилась в безопасность комнаты Бадена, где забралась в постель и накрылась
Несколько секунд спустя, Баден лег рядом с ней. Потому что хотел обнять?
Он провел пальцами по ее волосам, заставляя Катарину ахнуть... задрожать. Специально?
– Понимаю, что слова тебе не помогут, ничто не поможет, но я сожалею о твоей потере.
От вины у нее в горле образовался комок. Разве она не виновата в той же мере? Катарина могла сказать Бадену правду в их первую совместную ночь. Возможно, он помог бы спасти ее собак, возможно, нет, но она не дала ему шанса, позволяя страху охватить себя.
– Я знаю, что ты делаешь, - прохрипела Катарина. Что он делал?
– Прекрати.
Баден продолжил гладить ее волосы.
– Я знаю, каково это прощаться с теми, кого любишь. Знаешь, нас было больше. Больше бессмертных воинов, охранявших Зевса. До открытия ларца, мы потеряли восьмерых братьев и сестер во время битв, и у меня все еще шрамы в душе после этих потерь.
– Он вздохнул.
– Когда я умер, и в мой разум не вторгались мысли демона впервые за тысячи лет, то понял, что полностью отрезан от тех, кто все еще жив. И возненавидел каждую секунду.
А если бы он оставил ее с Алеком, что бы она сказала? Что тогда? Алек, скорее всего, убил бы собак в любом случае, поскольку хотел лишь одного: контролировать ее жизнь.
Тем не менее, Катарина откатилась от Бадена, чтобы покончить с разрывающим сердце разговором.
Он не стал удерживать.
– Хочешь узнать кое-что странное? Я воевал с Пандорой в течение четырех тысяч лет, и все же именно из-за нее я остался в своем уме. Я в долгу перед ней, однако, сделаю все необходимое, чтобы одержать верх над ней в нашей игре. Должен. Только победив, можно избавиться от этих наручей.
– Он резко и горько рассмеялся.
– У меня никогда не было больше причин сдаться, но я никогда не хотел жить настолько сильно.
Ее грудь сжалась. От боли за себя и за него.
– Делиться проще, чем я ожидал, - заметил Баден.
Любопытство взяло верх.
– Ты никогда этого не делал?
– А зачем? Я воин. Нести этот груз моя работа. Моя привилегия.
– Не согласна. Чем больше ты копишь, тем сложнее сражаться. Ты слишком увяз в этом.
Он нахмурился.
– Почему ты делишься этим со мной?
– Чтобы помочь ей излечиться, как он сказал, но есть еще причина.
– Тебя же не волнует мое мнение, помнишь?
– Меня... волнует. Я ошибался, теперь же поступаю верно.
Какой милый... и загадочный... ответ от мужчины, которому она не доверяла, но не могла заставить себя оттолкнуть
Затем Баден ушел. Вместо того чтобы бродить по крепости для успокоения бури в голове, она прибралась в его комнате. И той же ночью, когда на нее навалилась усталость, задремала, наслаждаясь первым спокойным отдыхом после встречи с Алеком.
Катарина проснулась, когда открылась дверь в спальню, и скрипнули петли. Несгибаемый Баден встал перед ней, держа поднос с завтраком в руках.
– Ты должна поесть, - сказал он, ставя еду перед ней.
Голоду не удалось затмить внезапную вспышку ярости.
– Тебе нужно перестать мне приказывать.
– Я живу дольше. И знаю, что для тебя лучше. Кроме того, ты хрупкая. Тебе нужна моя помощь.
Ее злость только усилилась.
– Я хрупкая... я слабая. И признаю это.
– "Я ничто без своих собак".
– А ты высокомерный мудак.
– Ты это говорила мне раньше.
– Ну, стоит напомнить еще раз.
Раздался стук, и его глаза заблестели от облегчения. Не понравилась тема разговора? Он пошел к двери, чтобы поговорить с незваным гостем, а Катарина стащила кусочек авокадо.
Когда Баден вернулся, то держал большого черно-белого пса. У собаки были блохи и множество шрамов, словно когда-то он участвовал в боях.
Она узнала его. Это одна из дворняг, стоящих у входа в часовню.
– Знаю, этот парень не сможет заменить других, - начал Баден, - но ему явно нужен защитник. Он появился на нашем пороге.
Что! Нет. Точно нет. Она и так уже многое потеряла и не могла потерять еще больше.
– Отвези его в ближайший приют. Они проверят, есть ли у него микрочип. Если нет, то оставят у себя, чтобы найти ему хозяев.
Зашевелившись, собака зарычала на Бадена, который переминался с ноги на ноги, пытаясь удержать захват. Действие только разозлило пса, и он огрызнулся и зарычал, оскалив такие острые зубы, каких она еще никогда не видела.
– Катарина...
– Нет.
"Слишком чувствительна недавняя рана, чтобы предлагать кому-то помощь".
Вздохнув, Баден унес собаку.
Она поставила поднос на пол, больше не испытывая голод, и накрылась одеялом с головой.
Когда Баден вернулся, то устроился рядом и положил руку, затянутую в перчатку, на нее. Довольно странно, что она провалилась в очередной мирный сон...
Только проснулась от толчка, когда он бормотал:
– Убить. Убить!
Она напряглась. Он хочет убить ее? Катарина выбралась. Его окутывал искусственный свет. Глаза были закрыты, а лицо побледнело и натянулось. Баден разговаривал во сне?
– Шшш. Тебе не нужно никого убивать, - мягко прошептала она.
– Враги... слишком много врагов.
– В его голосе была хрипотца, которую она не слышала раньше.
– Им нельзя позволить жить.
– Кто смеет угрожать тебе?
Он ответил, словно услышал и даже понял ее, несмотря на нынешнее состояние.