Самая яркая звезда на небе

Tippilo

Бесчисленное число раз Том представлял, как трахает её на этой парте. Проникает в неё, пока она не примется дрожать под ним. Пока он не кончит глубоко в ней. Он залезал под парту и широко расставлял её бёдра, и заставлял её кончить ему на язык — снова и снова, пока она не начинала кричать для него. Она молила о большем. Она хотела, чтобы он ни за что не останавливался. Он ни за что и не хотел останавливаться. Это было самое эротичное зрелище. Она была наваждением. Фантазией, от которой он был зависим…

А затем он возвращался на землю и понимал, что это и впрямь было наваждение. Всё это было лишь фантазией.

Он больше не мог оставаться сосредоточенным в классе. Что бы он ни делал, его мысли возвращались к ней, замечая каждое изменение в её позе, её запах, как вздымалась и опускалась её грудь от дыхания.

Норрис и Абраксас были слишком зациклены на себе, чтобы заметить, как сильно он отвлекался, но не Райнхардт, который не раз давал ему пинка, чтобы вернуть его мысли в настоящее.

Эта ведьма могла быть его. В его сознании она уже была. Просто она этого пока не знала. Скоро она поймёт.

Гермиона выглядела неуверенно, её взгляд метался по кругу.

— Садись, Грейнджер.

— А что, если он вернётся?

— Тогда мы скажем ему, что были слишком заняты сбором всех этих водорослей, а потом тебе стало нехорошо и потребовалось отдохнуть из-за внезапной головной боли.

— Почему мне? Потому что я девушка? — она скрестила руки на груди, выглядя оскорблённой.

— Нет, потому что Слагхорн не усомнится, что тебе, как женщине, стало не по себе. Разгадай ложь, Грейнджер.

— Очень самонадеянно с твоей стороны.

— Если ты хочешь продолжать собирать травы и грибы, как хорошая девочка, я тебя останавливать не буду. Я просто предлагаю альтернативу, — он достиг своей цели. Она, фыркнув, села.

— Ладно!

К сожалению для него, она села слишком далеко. Он не мог чувствовать её тепло.

Время шло быстро. Он наблюдал за ней, как она смотрит на поверхность пруда. Она задрожала, когда воздух остыл ещё больше, и достала палочку, чтобы произнести ещё одно согревающее заклинание.

Может, это станет для него предлогом оказаться ближе. Он встал и нашёл большой лист, который трансфигурировал в одеяло. Он увеличил его достаточно, чтобы оно могло накрыть их обоих. Вернувшись к ней, он набросил его ей на плечи и сел рядом, чтобы тоже в него завернуться.

Вот. Так-то лучше.

····?·* ?? ?*·?····

Гермиона была благодарна одеялу, но удивилась, когда Риддл сел возле неё, чтобы разделить его. Одеяло было тёплым, и он тоже — она решила не жаловаться.

— Спасибо, — откинулась она, позволив ладоням погладить мягкую траву. Его пальцы коснулись её.

— У тебя ледяные руки, — ответил он тихим шёпотом. Он сжал её пальцы в ладони.

У неё перехватило дыхание. Что происходит? Никто из них

не делал резких движений. Холод был ей ненавистен. Она потуже обернула одеяло вокруг себя и прижалась к нему поближе. Он был таким тёплым…

— Моя мама говорила, что я ходячая сосулька.

— Ты скучаешь по ней.

— Да… — она старалась не думать об этом. Потому что сомневалась, что когда-либо увидит всех снова. — А ты скучаешь по своей матери?

Он фыркнул:

— Сложно скучать по кому-то, кого ты не знал.

— Ой… Ну да, — она знала, что он вырос в приюте, но не подробности.

Возможно, ей не следует задавать ему таких личных вопросов. Он был не из тех, кто любит делиться. К её удивлению, он сам выложил всю информацию:

— Она умерла во время моих родов, — его голос сочился презрением. — Я не знал её, — внезапно показалось, что он её ненавидит, будто он хуже относится к своей матери из-за её смерти.

Разозлится ли он, если задать ему больше вопросов?

— А твой отец?

Долгое время он молчал. Достаточно долго, чтобы она начала гадать, пропустил ли он её вопрос мимо ушей:

— Его я тоже никогда не встречал.

— Ох, — она знала, что его отец — магл, но не представляла, что он поделится с ней чем-то подобным.

Он тяжело вздохнул, прежде чем посмотреть на неё снова:

— А что насчёт твоего отца? — спросил он.

— Он — эм… — внезапно у неё пересохло во рту, и она прочистила горло. — Он всегда видел хорошее во всём. До безумия оптимист. Он говорил, что хочет оставить мир лучше, чем нашёл его…

— Думаешь, он это сделал?

— Я знаю, что сделал.

Риддл обернул свою ладонь вокруг её, проводя большим пальцем по внутренней стороне запястья так, что это было почти слишком интимно.

Со стороны деревьев раздался шорох.

— Чёрт.

— Это было быстро… — расстроилась ли она? Она отложила эту мысль для будущего изучения.

Шорох усилился, за ним послышались шаги.

— Риддл… Это точно профессор Слагхорн?

Он выпустил её ладонь и в ту же секунду стоял на ногах, но держал палочку убранной, глядя в темноту среди деревьев.

Гермиона, покачиваясь, поднялась, размышляя, стоит ли ей достать палочку. Топот стал громче. Затем она поняла, что это копыта.

Из леса вышли три фигуры. У них были торсы голых мужчин, приделанные к телу лошади.

— Кентавры! — заикалась Гермиона, пятясь. Риддл вновь обхватил её за талию, чтобы не дать ей упасть. Его пальцы скользнули вдоль её руки и переплелись с её. От этого прикосновения её сердце забилось быстрее.

У идущего впереди кентавра были длинные белёсые волосы, собранные в лёгкую косу, и светло-игреневая шкура. Существо сзади ринулось вперёд, обогнув остальных.