Самое чёрное сердце
Шрифт:
– Лиам его вчера смотрел?
Адора нервно принялась накручивать на палец кончик толстой белокурой косы, и я как-то сразу поняла: услышанное меня не сильно порадует.
– Анализы стабильно показывают анемию, а пульс и температура уползают всё ниже к границе нормы. А ещё у него скоро будет полный набор клыков, если ты вдруг не заметила. Мы и дальше будем это игнорировать?
– Нет, Адди, мы не будем, – заверила я чуть зло, отобрала у Рэна ключи и, пока тот не заревел, шустро подмахнула ворованную погремушку. Не ахти какой дар, но солидная порция моей тёмной силы делает его на порядок привлекательнее. –
– Нам нужен другой врач.
Да, я в курсе. Узкий специалист, берущий кучу талеров в час. И хотела бы я, чтобы проблема была именно в деньгах.
– Я что-нибудь придумаю. Обещаю. Просто держи все свои домыслы при себе, ладно? Не надо нам, чтобы кто-то из немёртвой братии заинтересовался Рэном. А именно так и будет…
Адора смерила меня недобрым взглядом, явно собираясь выговорить за эгоизм, собственничество и тупость. И была бы права: здоровье малыша важнее, чем моё нежелание воевать за опеку с возможной роднёй. Но в итоге она просто махнула рукой и ушла прочь, оставив нас с Рэном наедине.
Я устало плюхнулась в побитое жизнью кресло, явно повидавшее молодость моей бабули Тэруко, и крепче прижала к себе мелкого. Он тут же прильнул ко мне, неприкрыто обрадованный возвращением блудной матери. И наверняка совсем не желающий, чтобы я снова бросала его одного в этом гиблом месте. Я и сама не хочу, но вот беда – когда ты не годишься в мамаши года ни по одному пункту помимо годового оклада, получить опеку ужасно трудно. Даже временную. Даже над ребёнком-нечистью.
Даже без легиона клыкастых родственничков в перспективе.
– Не бойся, Риан Гри, – пробормотала я, проведя рукой по волосам Рэна, таким восхитительно мягоньким и буйно вьющимся. Поначалу они были светло-каштановые, а теперь скорее тёмно-русые, как мои. Сдаётся мне, позже станут чёрные как смоль. – Не бойся, всё будет хорошо.
Он что-то залепетал, снова засиял улыбкой и потянулся ручонкой к моей ключице – краем глаза я приметила, как пенятся под кожей зачарованные чернила, прежде чем лечь привычным узором. Очередным цветком олеандра. Или чешуйчатой трехпалой лапой. Да, татушка у меня вздорная и долбанутая, мне под стать…
«Не бойся»? Ха, мамочка, ты тут единственная, кто трясётся как заячий хвост.
– Я тебя никому не отдам, – заявила решительно, почти зло. – Никому. Ни вампирюге, ни сидским ублюдкам, ни другому какому клыкастому мудаку… А, Тьма, обещала же при тебе не ругаться! Мать года, блин. Не сдавай меня Адди, и я дам тебе взятку грушей! У нас есть сделка? – Рэн ласково ухнул что-то в ответ. Будем считать, что согласился. – Замётано, крыжовничек.
Прошло минут пятнадцать, прежде чем Рэн начал клевать носом и наконец-то отрубился у меня на груди. Укутала его сразу в два одеяльца, зачаровала побольше игрушек – чтобы создать иллюзию своего присутствия где-то рядом, – и едва не силком выволокла себя на улицу, во влажную прохладу поздней осени.
Не время мотать сопли на кулак, Киро-чин. Надо хоть немного поспать, прежде чем идти причинять добро и счастье своему родному городу.
Живу я здесь же, в Айрон Дистрикт – всего пятнадцать минут до штаба охотников, а до Чертога и того меньше. Мой квартал раньше был сплошь
Правда, «жильё» мне досталось далеко не в идеальном состоянии – шутка ли, вторую сотню лет разменять? Прежде здесь была небольшая швейная мастерская… ну как прежде, лет двадцать назад. Ремонта тут всё не просило даже, а громко требовало. Кучу денег и времени угрохала, но не пожалела ни разу. Зато никаких долбанутых соседей, и места навалом. И отличный вид на реку, особенно на закате. И акустика хорошая. Это важно! Музыкантша во мне, конечно, сдохла и воняет, но всё-таки никуда не делась.
Наконец я заехала в гараж и собралась было подняться наверх, в своё личное царство еды и сна, к легиону разномастных кактусов и вороху нотных тетрадей. Мысленно уже представляла, какие непотребства буду творить с холодильником, а затем с подушкой и одеялом. Но не тут-то было: в дверь кто-то робко поскрёбся.
И кого, скажите на милость, могло принести сюда в такую рань?
Как оказалось, парнишку-курьера. Который тоже явственно охренел и с времени, и с места. Едва я увидела букет в его руках, сразу захотелось этим шедевром флористики кое-кого отделать. Во-первых, терпеть не могу мертвые цветы. Во-вторых… нет, серьёзно? Опять?! Что за срань творится в прилизанной башке моего бывшего, скажите на милость, а?
Отсыпала курьеру чаевых и отправила восвояси, а сама хмуро уставилась на букет. Невольно ухмыльнулась – по части понтов Виктор превзошёл сам себя. Огненно-красные амариллисы сорта Гвар Брэйт. Самые редкие и ядовитые. А в придачу вот тебе карточка с пафосной цитаткой – не то из «Алой книги», не то из ещё какого сборника сидских сказочек.
«Ибо даже в самом чёрном сердце может расцвести пламенный цветок истинной любви».
Это типа: «я мудак и не лечусь, зато люблю вас великою любовью»? Или скорее: «не говнись и прощай уже меня прекрасного»? Зная Виктора, скорее второе.
– Какая прелесть, – протянула я себе под нос. – Могло бы даже сработать, хм… но нет, вообще нисколечко.
Дорогущий веник улетел прямиком в мусорный бак. Я же с чувством выполненного долга отправилась навстречу судьбе. То бишь завтраку и постельке.
Мысль о том, что букет может быть не от Виктора, мне даже в голову не приходила.
Глава 2
Скажи мне кто недавно, что я добровольно вернусь обратно в Алькасар – непременно посмеялся бы над тем наивным идиотом, открестился бы от такого счастья и купил бы билеты до Греймора, чтобы уж точно ни одни порталом не унесло на славный Запад. Но вот он я, заново обживаюсь посреди западной столицы. В здравом уме и трезвой памяти. И даже улицу, на которой поселился, нахожу уютной: она словно вынырнула из далекого прошлого прямо между строгими бетонно-стальными коробками. Занавесочки на окнах развесёлые, с мелкими цветочками, от каких у всякого нормального человека зарябит в глазах. А уж дом мой хоть прямо сейчас лепи на открытки с городскими достопримечательностями.