Самое чёрное сердце
Шрифт:
Комм зазвонил неожиданно, отвлекая от меланхоличного созерцания садика за окном. Ничего особенного, кусты жимолости да шиповника. Но летом наверняка красиво.
– Хорошо устроился? – раздался в трубке насмешливый, чуть хриплый голос.
– Сносно. Любуюсь детской площадкой за окном. И у меня есть сад.
– Сад? – переспросили с наигранным удивлением. – И даже ни одной крохотной могилки? Парочки черепов на заборе? Ну хотя бы забор у тебя есть? Высокий, с острыми пиками?.. Как у твоей родной вампирятни, например?
– Нет, нет и нет. Тэйн, я думал, с шуточками про вампиров мы покончили ещё в столице.
– Так то столица, а это Алькасар! Кто
– Вот уж вряд ли.
Ну да, вся эта пастораль мне не подходит от слова «совсем». Не мне думать о доме с заборчиком, газоном и палисадником. Ну, разве что лет через триста, когда любое занятие, включая вышивание крестиком и разведение атарийских котят, можно будет оправдать скукой. Однако ж кому-то вроде меня положено разгуливать по старой крепости с толстыми стенами, любоваться фонтанами на фоне полной луны, читать жизнеописания славных предков, клыком и магией избавляющихся от бездуховных людишек… По крайней мере, именно такой досуг моя родня сочла бы подобающим.
Нет уж, лучше котята. И домик – с занавесочками, кустами жимолости у крыльца и степенными соседями.
Я задёрнул занавеску, взял в руки пакет с кровью. Четвёртая отрицательная, редкий деликатес… но на вкус всего лишь кровь. Металл, сладость и соль.
– Спасибо за подарок. Но в следующий раз лучше без сюрпризов. Моя горничная была не в восторге, когда я открыл коробку при ней.
– Боги, Люк, только не говори, что она приняла тебя за человека! Мы, конечно, сто лет не виделись, но раньше твои клычищи не особо смахивали на проблемы с прикусом.
– Не приняла. Но я бы предпочёл сначала словами рассказать об особенностях своего рациона. Это было бы вежливо.
Я не видел, но был уверен – прямо сейчас Тэйн закатывает глаза и пытается не проворчать что-нибудь насчет моих старомодных замашек. Не иначе как чудом удержался.
Снова приложился к пакету, поморщился – даже в четвёртой отрицательной мало вкусного, если она из холодильника. Хорошо, что я вампир только наполовину и вполне доволен человеческой пищей. Но поискать подходящий клуб всё же стоит. И желательно, чтобы он не принадлежал моей драгоценной (да ни капли) родне.
– К слову о вежливости, – протянул Тэйн, – тебя ждать в гости? У меня завалялась бутылка отличного лахгарского виски. И пара сплетен об Асторнах. Интересует?
– Возможно.
Ну конечно же, интересует. Отнюдь не из беспокойства об этой семейке. Но знать, какой гадости от них ждать – а гадость обязательно будет, свои клыки ставлю, – я обязан.
Пока терпит. Будь что-то действительно срочное, Тэйн бы уже в красках расписал, что натворила моя родня и как этой информацией лучше распорядиться.
Всё же хорошо иметь своих людей… да везде. Истина, которую я накрепко усвоил, спасибо Греймору и всем Тамритам разом.
– Я загляну на днях. Вот только выясню, сколько головной боли мне оставил прежний главный ликвидатор. Не спейся там без меня.
– Не обещаю, – поспешил расстроить Тэйн. – Вздумаешь сожрать какого-нибудь спиногрыза – всажу кол в сердце
Вроде и шуточка, а всё же сомневаться в угрозе не приходится. Не факт, что Тэйн справится, да и возьмёт не бесполезный осиновый кол, а скорее пистолет, но… В общем, хорошо, что никаких спиногрызов я «жрать» не планирую. Не моя тема. Я бы и без крови обошёлся, если бы мог. Достойной того, чтобы совать в рот, поди отыщи, а вот всякого суррогата в достатке. Не так уж хорошо быть вампиром, если подумать.
Стрелка на часах отстукивала три пополудни – время позднее
Я успел забыть, какой здесь воздух. Не морозно-искрящийся, как в Грейморе. Не насыщенный запахами бензина и людских тел, как в Аркади. Влажный из-за двух крупных и несчетного количества мелких рек, по берегам которых расположился Алькасар, пахнущий болотами, когда ветер дует с северо-запада, и лесом, когда с юго-запада. Пропитанный магией из-за близкого соседства с Сидом. Чужой, тёмной, но знакомой всякому, у кого в официальных богинях ходит Тёмная Мать.
Всё же вампиры – жуткие ретрограды и консерваторы. Тянутся к тому, чем жили, будучи людьми. Отсюда все эти шуточки про жабо и бархатные сюртуки, которые зачастую вовсе даже не шуточки. Я, конечно, ни одну из этих раритетных тряпок не напялил бы, но знаю тех, кто напяливает. И даже не выглядит при этом как беглый актёр из местечкового театра.
Каждый раз смешно, стоит представить себя в одном из тех нарядов, что так любит Александр Тамрит. Отрастить приличные кудри, на пояс вместо кобуры нацепить шпагу, и пожалуйста – типичный аристократ из позапрошлого века. А если найти коня, согласного без оглушительного ржания стоять рядом с такой расписной красотой, – можно запросто продавать ротозеям-туристам фотографии с собой прекрасным. Эх, не ту я профессию выбрал…
Мы, нечисть, не сильно любим прогулки и людей – слишком много запахов вокруг, что отвлекает, будит охотничьи инстинкты. Но хотелось. Просто пройтись, ощутить дух города. Тем более что солнце предпочло спрятаться, да и до работы отсюда совсем недалеко – всего то пройти через Площадь пяти улиц, если мне не изменяет память.
Дурацкое название. Да и улиц, выходящих к площади, всегда было четыре. Но красиво. И шумно. То тут, то там к прохожим цепляется очередной попрошайка; бегают дети, явно уставшие от своих родителей, решивших, что прогулка куда полезнее сидения за персоналкой. И музыканты, куда без них. Серьёзно, не припомню ни одного города, где не нашлось бы этих, хм, представителей современного искусства. Разве что в Моэргрине, но там большую часть года проще примёрзнуть пальцами к лютне, чем на ней сыграть. Кстати, всегда было интересно, откуда бы у нищего уличного музыканта взяться недешёвому инструменту. Своровал? Достался по наследству? Но вместо того, чтобы продать коллекционеру и купить себе пожрать (а порой и сразу дом, коллекционеры – люди странные), пойду-ка бренчать на площади за два талера?
К примеру, вон та девчонка со скрипкой. Уж я-то знаю, сколько стоит хотя бы ученическая – неуважаемый дядюшка Винсент в детстве пытался сдать меня в музыкальный класс. Увы и ах, кривизна моих рук оказалась обратно пропорциональна его желанию сделать из меня скрипача.
Однако даже моих скудных познаний достаточно, чтобы оценить игру. «Бури Авалона» на Западе только глухой не слышал, да как и во всей республике – это известная композиция. И невероятно сложная. Виртуозная. Какой уличный бродяжка сумеет вот так запросто выдавать сложные флажолеты, перемежая их стремительными пассажами? А девица ещё и кривляться успевает, расточая поклоны и ухмылочки так усердно, словно ей за это отдельно приплачивают.