Самое время для новой жизни

Троппер Джонатан

– Ладно, – несколько обескураженный, Чак нарочито громко зашелестел газетой. – На чем бишь я остановился, Джек? М-м-м… Хрен с ним, почитаю тебе спортивные новости.

Обладать Линдси снова, шесть лет спустя, – сладостный парадокс: щемящее узнавание, будоражащая новизна. Вкус ее тела, излучины груди, запах у корней волос, фруктовую мякоть губ я помнил, но осязал, обонял точно впервые. Я словно вернулся в отчий дом и застал его совершенно тем же, однако непостижимо иным, ибо воспоминание, неспособное сохранить мельчайшую

деталь, обобщило его образ. Я то целовал ее, то отстранялся, чтобы рассмотреть, ведь наконец смотреть можно было не таясь. Мы воссоединились нежно, медленно, просто, без затейливых поз, без животной страсти.

После я сидел, прислонившись к стене, она – у меня на коленях, прижавшись спиной к моей груди. Мы наблюдали, как за окном сумерки сгущаются в ночь, как загораются вокруг озера огни. Я прислонился щекой к ее виску, вдыхал ее аромат, будто желая им наполниться.

– Что ж, – Линдси погладила мое бедро. – Это было практически неизбежно.

– Да. Пожалуй, я всегда знал, что рано или поздно мы начнем сначала.

– И я. Начать-то начнем, сможем ли теперь сохранить?

– А ты не боишься, что я с тобой просто горе заливаю после развода?

– Это женился ты с горя, – она прижалась ко мне попой, придавила к дивану, – история началась с меня.

– Как насчет того, чтобы просто получать удовольствие и ничего не усложнять? – спросил я.

Линдси состроила гримасу.

– Получаешь удовольствие? – нескромно поинтересовалась она, прижимаясь ко мне еще сильнее.

– М-м-м… да.

– Не слишком красноречиво.

– Люблю тебя, – сказал я, продевая руки ей под мышки и лаская ее грудь.

Линдси застонала, потянулась по-кошачьи, наслаждаясь прикосновением, прошептала:

– Знаю.

Потом развернулась ко мне одним ловким движением, впилась губами в мои губы. Я опрокинул ее на спину и, целуя в шею, подумал: может быть – и то лишь может быть, – после тридцати мы учимся хранить что имеем, тем и хорош наш возраст.

Позже мы лежали в постели, тихо разговаривали, и тут приоткрылась дверь. Показалась голова Чака.

– Привет, ребята. Я все ждал, когда вы уже перейдете к делу.

– Привет, Чак, – рассмеялась Линдси, натягивая на себя одеяло.

Чак воспринял приветствие как приглашение, вошел, плюхнулся на постель, улегся поперек наших ног.

– Может, хоть теперь вы перестанете пялиться друг на друга за завтраком, обедом и ужином. От вас такое возбуждение исходило, как от Малдера и Скалли.

Он сел и втянул носом воздух.

– Запах свежего секса. Мне его не хватало.

Чак все еще был изрядно пьян. Я пнул его из-под одеяла, чтоб скинуть с постели. Он лежал на спине, глядя в потолок, согнув колени, будто собирался качать пресс.

– Джек говорит, чувствует себя не очень. Попросил меня просунуть под дверь аспирин.

– Просунул?

– Не

хочу давать ему вообще никаких лекарств. Но у него, видимо, субфебрильная температура, что обычно при кокаиновой ломке. А еще наверняка упадок сил – тоже обычное дело и снижению температуры не способствует. Надо бы мне осмотреть его. Он говорит, замок починил, так что я смогу войти.

В этот момент в приоткрытую дверь просунула голову Элисон.

– Привет, ребята, – пробормотала она сонно, а потом вдруг осознала увиденное. – Ой!

– Привет, – откликнулся Чак с пола.

– Наконец-то, – она улыбнулась, прыгнула на постель и заключила меня в объятия. Потом дотянулась до руки Линдси. – Ребята, я знала, что рано или поздно вы соберетесь с духом.

– Это так бросалось в глаза? – спросил я.

– Гм, ага, – Элисон усмехнулась. Потом наклонилась вперед, посмотрела на Чака. – А ты тут что, рефери?

– Мы собираемся навестить Джека, – Чак сел. – Желаешь присоединиться?

– Ясное дело.

– Ладно, – сказал я. – Только дайте нам одеться.

– Давайте-давайте, – сказал Чак, не двигаясь с места. – Не спешите!

– Вставай уже, Чак, – Элисон со смехом вытаскивала его из комнаты.

– Ради всего святого! – протестовал он, удаляясь. – Я же врач. Думаешь, я голой женщины не видел?

Линдси перевернулась, поцеловала меня:

– В следующий раз продолжим с этого самого места.

– Когда же?

– Не знаю. Какие у тебя планы на ближайшие лет сорок-пятьдесят?

– “Рокки-2”, – угадал я источник цитаты, попутно натягивая штаны. – Когда он делает Эдриан предложение в зоопарке.

– Одна из моих любимых сцен, – Линдси застегивала рубашку.

– Так это было предложение?

– Лучше, – она быстро поправила пальцами прическу. – Обещание.

Глава 24

Джека лихорадило. Глаза запали, затуманились, губы высохли и потрескались, лицо было мертвенно-бледное. Он слабо улыбнулся нам, а затем вернулся к прежнему своему занятию: трясся, лежа под одеялом, глянцевел от пота. В комнате еще пахло дымом, однако запахи пота и рвоты тоже давали о себе знать.

– Боже мой, – воскликнула Элисон, подбежала к дивану, едва не поскользнувшись на осколках телевизора, присела на краешек.

Комната после разгрома позапрошлой ночью и пожара прошлой по-прежнему была вверх дном. Элисон приложила ко лбу Джека ладонь, затем губы, убрала мокрые от пота волосы с его лица:

– У него температура.

Чак вышел из ванной, положил мокрое полотенце Джеку на лоб.

– Умираю, старик, – Джек прикрыл глаза, ручейки воды стекали по его переносице, бровям. – Дай мне аспирин.

– Не умираешь, – сказал Чак. – Просто истощен, и у тебя небольшой жар.

Он повернулся к нам с Линдси: