Самое время для новой жизни

Троппер Джонатан

– В порядке он, – заключил Чак вполголоса.

Элисон сидела на полу рядом с обуглившейся горкой книг и, перебирая их, тихонько плакала. Мы с Чаком беспомощно переглянулись: помочь Элисон прибраться или лучше оставить ее одну? Такое горькое страдание было в ее беззвучных слезах, что мы не знали, как и подступиться к ней.

В дверном проеме показалась Линдси, она проходила мимо, но резко остановилась, увидев Элисон на полу. Поколебавшись лишь секунду, Линдси вошла, опустилась на колени рядом с Элисон, обвила руками ее

шею, подалась вперед, прислонилась щекой к ее щеке. Спустя мгновение Элисон, не сказав ни слова, тоже протянула руки и обняла Линдси. Так они и сидели, слегка покачиваясь из стороны в сторону, будто в такт неторопливой, таинственной мелодии, слышной только им.

Глава 21

Я проснулся в половине одиннадцатого с мыслью, а не были ли события прошлой ночи всего лишь весьма правдоподобным сновидением, но слабый запах гари все еще витал в воздухе, и рубашка моя пропахла дымом. Я встал, вышел из комнаты и направился в душ. На первом этаже вполголоса беседовали Линдси и Элисон. В коридоре мы столкнулись с Чаком, он шел вниз.

– Доброе утро.

– Как себя чувствуешь?

Я вспомнил столкновение Чака с диваном. Да, пока что все шишки доставались ему.

– Ничего, живой. Гадаю, что еще приготовил нам Джек.

– Думаешь, может быть похлеще, чем вчера?

Чак пожал плечами:

– Кто его знает. Но вот что я тебе скажу: если еще раз окажусь между Джеком и дверью, просто отойду в сторонку – пусть катится.

– Понимаю. И не виню тебя.

Чак стал спускаться по лестнице.

– Чак?

– А? – он остановился.

– Как считаешь, Джек правда хотел спалить дом? В смысле просто хотел сбежать или еще что?

– Самоубийство ты имеешь в виду?

– Например. Или решил нам отомстить. Думаю вот, не угробит он нас ненароком? Чак нахмурился, подумал:

– Да нет. Вряд ли он вообще что-нибудь соображал. Ночью, похоже, наступил пик ломки, а это значит – страх, паранойя и, насколько я знаю, галлюцинации. Он неадекватен.

Я припомнил глаза Джека перед тем, как Линдси вырубила его, и содрогнулся.

– Как бы там ни было, он, скорее всего, даже не осознавал, что подвергает нас всех опасности. Я вздохнул, потер глаза:

– Тогда ладно. Не буду принимать на свой счет.

– А я буду.

Я забрался в ванну, прислонился к холодному кафелю, подставив спину под обжигающие струи воды. Вечером, после того как мы потушили тлеющие книги, Линдси и Элисон отправились спать, а Чак и я остались в кабинете, пока Джек не начал приходить в себя. Мы быстро, но тщательно осмотрели комнату в поисках еще одного коробка спичек или других предметов, способных вдохновить Джека поиграть в Макгайвера. Как, интересно, Элисон объяснит родителям учиненный разгром, размышлял я, намыливая пропахшую дымом шевелюру. Поломанная мебель, растерзанные книги, сожженный ковер – все это, в общем, не подлежало восстановлению. Даже думать

не хотелось, что было бы, не потуши мы костер вовремя.

Я шел мимо кабинета, попутно сушил полотенцем волосы и вдруг услышал тихие металлические щелчки. Затаив дыхание, подкрался на цыпочках поближе, прислушался внимательней. Снова скрип, едва различимый скрежет. Я заметил, что дверная ручка слегка подрагивает. Стараясь не шуметь, спустился вниз. Ребята сидели у телевизора и, переключая с канала на канал, смотрели утренние новости с вариациями на тему пропажи Джека.

– Джек умеет вскрывать замки, вы не в курсе?

– Замки? – удивилась Элисон.

– Судя по звукам, именно этим он сейчас занимается.

– Там же старинный замок. У него другой принцип работы – нет реверсивного механизма. Даже если Джек умеет вскрывать замки, с таким ему, скорее всего, не справиться, – успокоил нас Чак.

– Но что-то он там делает.

Мы подошли к лестнице, постояли молча. Сначала было тихо, затем скрежет возобновился. Чак поднялся по ступеням, остановился на середине лестницы, пристально глядя на дверь. Спускаясь обратно, сообщил:

– Нет, он не с замком возится. В замочную скважину виден свет.

– А что же тогда? – удивилась Линдси.

– Понятия не имею. Давайте его спросим, – предложил я.

– Джек, – позвала Элисон, поднимаясь по ступеням. – В чем дело? Тебе что-нибудь нужно?

Скрежет мгновенно смолк.

– Джек?

Нет ответа. Через секунду звук возобновился. Мы поднялись, встали рядом с Элисон у двери, наблюдая за дребезжащей в гнезде дверной ручкой. Вдруг раздался громкий скрип, будто от трения металла о дерево, и с треском, заставившим нас подпрыгнуть, ручка вывалилась из двери, упала на пол, лениво описала круг и замерла у ног Чака.

– Что это было? – Элисон схватила ручку, словно опасаясь, что та исчезнет. Из двери теперь торчал прямоугольный на срезе металлический стержень, соединявший наружную ручку с внутренней, которую Джек ухитрился открутить.

– Джек! – Элисон постучала. – Что ты делаешь?

– Теперь я не могу выйти, – пояснил Джек из-за двери. – А вы не можете войти.

– Ну глупо же. Мы что, еду тебе под дверь пропихивать будем?

– Ваши проблемы.

– Джек!

– Пожалуйста, потише, – прохрипел пленник. – Я собираюсь поспать. У меня сегодня важный день.

– Элисон, – шепнул Чак, легонько подтолкнув ее плечом. – Мы все равно сможем открыть дверь. – Он взял у Элисон ручку. – Просто вставим и повернем.

Но было у меня подозрение, что Чак Джека недооценил.

– Вряд ли получится. Ну-ка, попробуй, – предложил я.

Чак попытался вставить стержень в отверстие, но тот примерно на полпути во что-то уткнулся.

– Дьявол! – прошипел Чак, прилаживая ручку так и сяк, но тщетно. – Он чем-то заделал дырку! – Чак застонал. – Этот идиот заделал дырку!