Самое время для новой жизни

Троппер Джонатан

– Мы можем идти? – спросила Линдси, уже готовая вскочить.

– Вы свободны, – Салливан кивнул с сожалением. – Но не советую уезжать из города. Как я уже говорил, фэбээровцы захотят с вами побеседовать.

– А мы никуда и не собираемся, – сказал я.

– Я за этим прослежу. Попрошу своего помощника присмотреть за домом. И буду весьма признателен, если перед уходом вы дадите Роде свои права, она снимет копии, а я потом приложу их к докладу. Если, конечно, – он невесело ухмыльнулся, глядя на Элисон, – ваш юрист не возражает.

Через

несколько минут мы вышли на свет божий дожидаться такси, которое вызвала для нас Рода.

Солнце поднялось высоко, но воздух с утра особенно не прогрелся. Угрюмой стайкой стояли мы на парковке, думая о Джеке, о том, как же его бумажник мог очутиться в ручье. В моей голове роились всевозможные сценарии, более или менее фантастичные, но ни одного оптимистичного.

– Нет, это уж слишком! – Чак хмурился. – Похоже, домой я все-таки не еду.

Линдси сунула руки в карманы, попрыгала немного, пытаясь согреться, спросила:

– Что будем делать?

– Ничего мы не можем сделать, – вздохнул Чак. – Знаете, бывает, операция проходит гладко, бывает, трудно. В обоих случаях делаешь все возможное, потом зашиваешь пациента, но никогда не знаешь – не знаешь сразу, – решена проблема или нет. Могут ведь быть послеоперационные осложнения. Приучаешься не хвалить себя раньше времени, пока пациент действительно не выкарабкается.

Мы уставились на Чака: о чем он толкует?

– И как все это связано с нашей историей? – поинтересовался я.

– Мы, можно сказать, тоже провели операцию. Оперировали Джека. Сделали все возможное. И пока еще не знаем, выкарабкался он или нет.

– Ты стал философом? – уточнил я.

– Иди ты. Просто удачная метафора.

– Сравнение.

– Какая разница. А философом я вполне могу стать. Если ФБР арестует меня за похищение, врачом все равно уже не буду.

Заметив приближающийся “бьюик”, мы подняли головы: не наше ли это такси? Но автомобиль проехал мимо, повернул на заправку. Из кабины вышел юноша, вынул из гнезда колонки заправочный пистолет, изучая собственное отражение в лобовом стекле.

– Джек мертв, – тихо сказала Элисон.

Все обернулись к ней.

– Нам это неизвестно, – одернула ее Линдси. – Едва ли есть причины даже думать так.

– Просто захотелось произнести. Послушать, как звучит.

– Звучит жутко, вот как звучит, – оборвал ее Чак. – Боже ты мой, Элисон!

– Да ладно. Вы ведь тоже об этом думаете.

– Я нет, – возразил я.

– Почему?

– Мне нельзя волноваться, – пояснил я брюзгливо, прикидывая, не рановато ли для очередной дозы кодеина. Подъехал другой автомобиль, притормозил, на сей раз я увидел пластиковую табличку на крыше. – Наша тачка.

Мы забрались внутрь, Чак на переднее сиденье, остальные назад.

– Куда путь держим? – Водитель потушил сигарету.

– А вот это большой вопрос, – заметил Чак.

Глава 34

Часа

в три дня явилась первая репортерша. Поднялась на крыльцо, постучала в дверь. Оператор ждал внизу.

– Кто там? – спросил я, хотя мы вместе наблюдали из окна гостиной, как она подходила к дому – симпатичная девушка до тридцати, с шелковистыми светлыми волосами, в костюме шоколадного цвета с юбкой, достаточно короткой, чтобы длинные изящные ноги не остались незамеченными. Уверенно, с безразличным видом – это у репортеров профессиональное – журналистка прошагала по газону. Она показалась нам знакомой, но действительно ли мелькала по телевизору или выглядела так, будто должна была мелькать, мы так и не поняли.

– Меня зовут Салли Хьюз, “Фокс ньюс”, – репортерша тщательно интонировала слова, чтобы не превратиться случайно в двустишие.

Я открыл дверь, словно бы ненароком встал так, чтобы не попасть в камеру, сказал:

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

– Это шоссе Озера Кресчент, 32?

– А как вы догадались? – я многозначительно посмотрел на золотистую табличку с номером дома на двери.

– Дом Шоллингов, верно?

– Нет, – я попытался изобразить недоумение как можно правдоподобнее. – Шоллинги живут в доме сорок два, на той стороне озера.

– Да? – она была, конечно, раздосадована. Достала из кармана пиджака свернутый вдвое листок бумаги, глянула на него, сдвинула брови. – А мне сказали – тридцать два.

– Ошиблись, значит. Бывает, – я улыбнулся миролюбиво и закрыл дверь.

Мы наблюдали, как репортерша устремилась вниз по подъездной аллее – оператор несся в ее кильватере – и вскочила в припаркованный на обочине голубой фургон.

– Ужасно спешат, – заметила Линдси.

– Гонятся за сенсацией, – сказал Чак. – Она скоро вернется.

Салли Хьюз вернулась через десять минут, покрыв улыбку, еще более фальшивую, чем в первый раз, свежим слоем помады. Оператор еще не успел вылезти из фургона, а она уже торопливо шагала к парадному входу. Дверь открыл Чак.

– Привет, – поздоровалась Салли. – Я хотела бы взять у вас интервью, не возражаете?

– Для какого канала? – осведомился Чак.

Тут подоспел оператор, она ловко, быстро подала ему знак начинать съемку.

– “Фокс ньюс”.

– “Фокс ньюс”, – повторил Чак. – В прямом эфире?

– Нет, для сюжета, который мы будем давать в прямом эфире чуть позже.

– На предмет чего?

– На предмет исчезновения Джека Шоу.

– Актера?

Лицо Салли Хьюз расколола циничная ухмылочка.

– Будете отрицать, что вы и остальные в этом доме друзья Джека Шоу?

– Даже не знаю, – задумался Чак. – А это преступление?

– Я недавно беседовала с агентом Джека Шоу Полом Сьюардом, так вот он убежден, что друзья Джека похитили его и привезли сюда, – бойко заявила Салли. – Не желаете прокомментировать?