Самолеты летят к партизанам (Записки начальника штаба)
Шрифт:
— Когда я перестану верить в надежность самолета и моторов, тут же брошу летать и пойду воевать с винтовкой, — ответила Валентина Степановна. — Вера в добротность советских самолетов помогает нашим летчикам проявлять чудеса храбрости.
Такая вот вера была и у Виталия Бибикова, — думали мы. Он сознавал, конечно, опасность, но до конца верил в свои силы и делал все, чтобы выйти победителем. Мы были уверены в этом потому, что видели: Бибиков не сбавил обороты моторам, надеясь благополучно взлететь, но пока шла борьба между законами физики и волей человека, самолет неожиданно зацепился крылом за здание…
Хоронили
После гибели Бибикова летать к Медведеву и по другим особо длинным маршрутам поручено было Асавину. Самолет его был оборудован четырьмя дополнительными бензобаками и мог держаться в воздухе более 15 часов. Поэтому Асавин не нуждался в посадке в Смелиже для дозаправки бензином.
Ставя боевую задачу экипажу Асавина на полет в отряд знаменитых разведчиков, Гризодубова твердо знала, что летчик при неблагоприятной встрече с врагом уничтожит груз и письма, не доставит удовольствия фашистам ни допрашивать себя, ни читать важные документы, в которых разведчики сообщали секретные сведения о противнике.
Выручайте, летчики!
К зиме 1942/43 года количество крупных партизанских соединений в глубоком тылу противника во много раз возросло. Инженеры подсчитали, что летать в Западную Украину и Западную Белоруссию без дополнительных бензиновых баков на самолетах ЛИ-2 невозможно. Обеспокоенный этим, начальник штаба партизанского движения Украины Тимофей Амвросиевич Строкач приехал в полк и вручил Валентине Степановне Гризодубовой бумагу следующего содержания:
«Командиру 101 АП ДД тов. Гризодубовой. Ввиду отсутствия самолетов с дополнительными баками план, утвержденный Государственным комитетом обороны, по выброске групп организаторов партизанского движения в тыл противника и обеспечения крупных партизанских отрядов, действующих на территории Правобережной Украины, оружием и боеприпасами, а также по вывозке тяжело раненных партизан не выполняется. Прошу вас для выполнения указанного плана увеличить радиус полета самолетов, организовать аэродром подскока в Смелиже. Генерал Строкач».
Как только Гризодубова закончила чтение и подняла на генерала глаза, Строкач заговорил:
— Валентина Степановна, вы ведь украинка, так давайте же помогайте землякам своим как можно больше.
— На меня, Тимофей Амвросиевич, никто не может обижаться: ни русские, ни украинцы, ни белорусы. Я всем стараюсь сделать больше. А чтобы ускорить дело, добивайтесь от моего командования полностью переключить полк на обслуживание партизан, — ответила В. С. Гризодубова.
Генерал на минуту задумался, затем, испытующе глядя на меня, сказал:
— Давай, начальник штаба, думай, как обеспечить боеприпасами украинских партизан. Кончится война — бросай свою Сибирь, приезжай жить на Украину.
Мы предложили генералу Строкачу написать письмо командованию авиации дальнего действия с указанием на то, что самолетов для связи с партизанами не хватает. Позднее Т. А. Строкач
Командиры партизанских отрядов очень нуждались в помощи авиации и готовы были на любые работы для подготовки посадочных площадок. Но беда в том, что многие не имели представления, какие требования предъявляются к этим самым площадкам. Доходило до курьезов. Из штаба соединения С. А. Ковпака получили радиограмму, вызвавшую улыбку у летчиков:
«Посадочная площадка на озере в районе Прибыловичи укреплена досками и бревнами».
— Конечно, это смех сквозь слезы, — сказала Гризодубова, прочитав телеграмму. — И он наводит нас на серьезные размышления: как сделать больше, чем мы делаем.
И это «больше» люди старались сделать.
После встречи с генералом Строкачем Гризодубова вызвала инженеров полка Милованова — по эксплуатации самолетов и Матросова — по ремонту авиационной техники.
— Партизаны обратились к нам: «Выручайте, летчики!» — сказала она. — Мы говорим вам: «Выручайте, техники». Сейчас от вас зависит, как скоро сможем летать на самые дальние партизанские базы. Судьба боевых операций в глубоком тылу врага и жизнь тяжелораненых — в ваших руках. Думайте, делайте…
За героизмом летчиков всегда видели и других героев — техников, механиков и мотористов. Они готовили самолеты к полетам, при необходимости летали в составе экипажей на боевые задания, забывали даже брать для себя парашюты. Они работали на аэродроме круглосуточно независимо от времени года; трудились у своих боевых машин, не замечая обмороженных щек и рук. Этот незаметный для постороннего человека героизм больше всего ценят сами летчики. Лучшими советчиками летчиков были в нашем полку инженеры Николай Иванович Милованов, Николай Иосифович Матросов, Георгий Александрович Кноп, инженеры эскадрилий, многие техники и механики самолетов.
Получив от командира полка задание, инженер Матросов приступил к монтажу дополнительных бензобаков на самолетах.
— Голуба, не бросай ни на минуту работу, — говорил ему Милованов, — пока не поставим дополнительные баки.
И вот Николай Иосифович Матросов и техник Кузьма Агафонович Козлов за неделю ухитрились поставить дополнительные бензобаки на четырех самолетах.
— Передайте С. А. Ковпаку: пусть готовят партизаны площадку без досок и бревен, на крепком льду или на поляне, — сказал Матросов.
Так незаметные герои-техники своим трудом решили проблему дальности полетов к партизанам Западной Украины и Западной Белоруссии. Чтобы сократить расстояние полета до украинских партизан, Гризодубова приказала экипажу Бориса Лунца летать из Ельца. В середине декабря Борис Лунц произвел с аэродрома Елец три вылета к партизанам правобережной Украины, доставил им 5 тонн боеприпасов и вывез оттуда более 50 раненых и детей.
В первой половине декабря погода стояла плохая. Почти ежедневно вылетал в глубокий тыл врага разведчик погоды. Иногда этим и ограничивалась вся летная работа полка. Удачной выдалась погода лишь в ночь на 17 декабря. Экипажи Виталия Масленникова и Николая Слепова побывали с посадкой в Смелиже и вывезли оттуда 10 детей и 23 раненых партизана. На площадку Мглин, в соединение Алексея Федоровича Федорова, садился экипаж Степана Васильченко. Сам Федоров был в Москве, форсировал отправку боеприпасов.