Самородок в чулке
Шрифт:
– Да вроде все в порядке. Я не знаю точно, но, кажется, более-менее нормально.
– Так вы узнайте, а то Фролов вроде как хочет уехать. У него имеются опасения, что жена не будет…
– Скажи ему, что мы все проверим и сообщим, – перебил Рокин.
– Так и скажу.
– Слушай, Судин, а что там у вас за война была?
– Да так, – не стал вдаваться в подробности Алик, – две шайки пытались атаковать. Мы нанесли упреждающий удар. В общем, все нормально. Но вы, Михаил Петрович, узнайте о детях-то.
– Да на что тебе эти дети сдались?
– Фролов нервничает, а он мужик нормальный, да и детишкам
– Ну ладно. А вот у нас новость плохая. Краймана убили. На квартире зарезали. Причина неизвестна, но есть мнение, что это одна из его любовниц, которых у него было предостаточно.
– Много женщин до добра не доводят. Ну ладно, все. Только не забудьте о детях узнать.
– Обязательно. Удачи вам и будьте осторожнее. Еще раз удачи и здоровья.
– Вам того же.
– Почему он так беспокоится о детишках этих? – отключив телефон, удивленно проговорил Рокин. – Не ожидал такого от Дровосека. Железные нервы, а о чужих детях беспокоится. Вы там дело сделаете, вернетесь и все узнаете. Конечно, эта стерва и нас подставила, но это дело семейное, вот и разбирайтесь сами.
– Подожди, ты уверен? – спросил Хорин.
– Абсолютно, Илья Андреевич, – послышался ответ. – Мои люди документы у него проверили. Это точно он.
– Так, значит, скорее всего он в Питер подался, в том направлении больше ему не к кому ехать. Сучонок! Ну ладно, племянничек, ты сам судьбу выбрал.
Он взял сотовый и набрал номер.
– Ко мне в семь, – приказал Хорин и отключил телефон.
– Все там хорошо, – сказал Жигунову Рокин, – золотишко будет. Про те два случая, что мы читали в газете, Алик неопределенно ответил. А в общем, все там более-менее нормально.
– Что с Фроловым?
– Ну, это молодец мужик…
– Ты сказал ему о жене?
– Я еще не сошел с ума. Кстати, не знаю почему, но Алик тоже спрашивал про детей. Я сказал, что все будет хорошо…
– Сволочь ты, Мишка!…
– Ну положим, здесь мы все не ангелы.
– Я доверился тебе и Крайману. Да, я знал, что с детьми будет проблема, но не думал, что все выйдет так скверно. Эта сучка живет с другим.
– А мне плевать! Я работаю и хочу, чтобы компания росла. Я хочу, чтобы наши изделия узнал мир, а не только Польша и Прибалтика. Понятно? Вспомни наши мечты и планы. И чтобы все это рухнуло из-за каких-то детдомовцев? Да черт с ними! А когда Фролов вернется, то или этих возьмет, или других найдет. А может, просто пошлет всех на хрен и будет жить в свое удовольствие. В конце концов мужик он нормальный, найдет себе бабу приличную, да хоть и с ребенком. Я не намерен наносить ущерб нашему делу из-за каких-то детдомовцев. Мне плевать на их страдания. Я занимаюсь золотом, да и ты тоже. И вообще, Сашка, что с тобой? Ты сочувствуешь Фролову как близкому человеку. Да и вообще он нам нужен только как работяга. Ты не забыл, как мы продали все, чтобы начать дело. Год снимали плохонькое жилье и не всегда ели досыта. Да, мы с тобой выиграли, это главное, и проигрывать я не намерен, как, наверное, и ты. А Фролов сам виноват, он мог забрать мальчишку, но ему вдруг и дочь понадобилась. И теперь дело его, что и как он будет делать. Пусть решает свои проблемы по возвращении. А сейчас он работает на нас.
– Да все я помню. Но как-то не по-человечески там получилось. Ведь мы использовали его жену, хотя знали…
– Давай не будем взваливать на себя грехи других, – перебил Рокин. – Он сам поверил жене и со спокойным сердцем уехал. Отказался бы работать, и мы с сожалением, но приняли бы его решение, но он все-таки поехал. А при чем тут мы? Неужели не видно было, что жена его законченная стерва? Так что перестань мучиться угрызениями совести и давай работать. Я считаю, что ставить промприбор, а тем более драгу нет смысла. Остался примерно месяц, ну, полтора сезона, и мы не успеем развернуться до зимы. Возьмем то, что намоют, и все, участок наш. Как только ударят морозы, заберем своих людей. А недели за две до сезона снова пошлем туда технику, начнем взрывать полигон и устанавливать оборудование.
– Так и сделаем.
– А что там с Хориным? Он мрачнее тучи ходит.
– Наверное, о Петьке думает.
– Да не похоже, он не расстроен, а в ярости. Желваками играет, и глаза бешеные. Я его таким еще не видел.
– А что мы о нем знаем? Помнишь, как он привел племянничка и категорически заявил: Петр будет работать в нашей компании. Хотел я тогда ему в морду дать, но на нас долг висел. А сейчас ведь заплатить можем, да он уже почувствовал вкус денег, и хрен его выкуришь.
– Остается надежда, что Петька отмочит такое, за что мы сможем убрать и дядю. В контракте умный пункт имеется: тот, кто рекомендовал работника, отвечает за него полностью. Надо было вспомнить об этом, когда Петька хотел под себя участок загрести…
– Тогда денег не было. А вот сейчас было бы очень хорошо поймать Петьку на очередной пакости.
– Да, конечно. – Рокин вздохнул.
– Об убийстве Яшки что-нибудь новое известно?
– Нет. Я разговаривал с капитаном, который был у нас, он говорит – пусто.
– А не на нас ли охота началась? Убит Яшка, исчезает Петька.
– Нет. Начали бы с нас. На кой черт убийце понадобился наш юрист? Скорее всего баба какая-то его кончила. Кстати, его предупреждали: доиграешься в донжуана. И вот пожалуйста!…
– Завтра будут отправлять золото от Сергеева.
– Удачно там вышло. И все благодаря Фролову.
– А мы с ним поступили так себе…
– Не мы, а жена-стерва, – поправил Рокин.
– Отлично! – улыбнулся Артур. – Значит, все выйдет. А он поверил?
– Да. Представляю, что с ним будет…
– Нас это волновать не должно. Надеюсь, у тебя хватит ума довести до сведения…
– Вот об этом я и хотел поговорить. Если узнают о его наводке, то и обо мне станет известно. Прикинь, что со мной будет.
– Да не боись ты, с тобой все будет в полном порядке. Ты заболеешь и несколько дней пролежишь в клинике. А за это время все уже будет кончено. Поверь, им будет важно, не кто сообщил ему, а то, что сделал он.
– Это ты так говоришь, а они будут узнавать, кто ему сообщил…
– Успокойся. Подумай сам: он может говорить что угодно, и все поймут, что он пытается на кого-то свалить вину. Успокойся и представь, сколько денег ты получишь, а значит, сможешь уехать, как ты давно хотел, в Израиль. А крайнего мы найдем. Кстати, он уже есть.