Самородок
Шрифт:
Гравилифт вынес Кима на следующий уровень, как раз над сферой пространственного преобразователя. Он прошёл коротким коридором к боксу, где подготавливали его служебный модуль к джамп-прыжку. Модуль, в котором находился сейчас особо ценный груз. А может, и вовсе бесценный. И чем больше Баев размышлял обо всём этом, тем больше склонялся именно ко второму.
У предстартового бокса стоял Злотников. Богатырь с суровым лицом, высеченным словно из камня, смотрел туда, внутрь. Баев встал рядом. С минуту они молчали, потом Злотников произнёс:
– А ты молодец, инспектор...Я уж думал всё, капец тебе, даже хотел на выручку бежать, но отговорили.
– Да, была пара неприятных минут,- хорошо, что отговорили, мимоходом подумал Баев. Только тебя там и не хватало для полного счастья.
– Пара минут?
– хохотнул Злотников и сделал движение плечом, собираясь хлопнуть Кима ручищей по спине
Баев никак на это не отреагировал. Он снял очки со спецсоставом на стёклах (после работы с контактными многоцелевыми линзами своя методика адаптации к обычному человеческому зрению) и, покусывая дужку, задумчиво смотрел внутрь. Там как раз кибер-автомат проводил диагностику систем жизнеобеспечения модульного антиграва. Под силовым колпаком антиграва сидела она... Мизайская девочка. Хотя в отношении того, что это вообще ребёнок, а уж тем более мизайский, возникли у Баева очень большие сомнения. Внешне - да, конечно, ребёнок как ребёнок, девочка и девочка. Маленькая, на вид лет десяти-двенадцати, с бледным личиком в обрамлении длинных спутанных волос, вся какая-то тоненькая, хрупкая, миниатюрная, будто невесомая. Но не эта миниатюрность и хрупкость поражала, а поражали в первую очередь её глаза - огромные и голубые, смотрящие словно в никуда. И в глазах этих плескалась чужая, непознанная и неведомая Вселенная, и в них жила Сила. Ведущая её куда-то своими тайными, скрытыми от чужих глаз дорогами. Баев даже представить боялся, куда эти дороги ведут.
Он вспомнил, как стоял тогда, ошеломлённый и потрясённый, совершенно сбитый с толку всем тем, что открылось его разуму, который, помимо его воли, прикоснулся осознанно к этой самой Вселенной и продолжал вбирать из неё частицу за частицей, открывать грань за гранью. А потом внутри него сам собой зазвучал и её голос, и одновременно с ним смутными, расплывчатыми тенями стали проноситься те образы, видения, чувства и переживания, что она одним ей ведомым способом передавала, буквально вкладывала ему прямо в мозг. Совершенно запредельные, они и будоражили, и леденили душу одновременно, потому что этому миру не принадлежали. С виду абсолютно беззащитное существо, которое, однако, сейчас имело полную и абсолютную власть над этим хрупким, ненадёжным миром, в данный момент свободно, непосредственно, где-то даже наивно, по-детски, говорило с ним, взрослым и уже сложившимся человеком, далёким в силу своей специфической работы от всего этого таинственного, загадочного и где-то, быть может, даже потустороннего, запредельного. Мрачный подвал снова вплыл в память, как старый корабль в родной порт, и снова холодными блуждающими искрами внутри него зазвучали те, чужие мысли и образы. Её мысли и образы. Был тут какой-то парадокс: и то, и другое сливалось как бы в одно, но от этого становились ещё чётче, выпуклей и красочней. Чувство сопричастности - вот как бы он назвал то своё состояние, только не думал, что оно может быть таким сильным и всеобъемлющим. А ведь он познал лишь её крохотную часть, совсем незначительную, с ноготь мизинца. Какая же Вселенная находится под этой хрупкой оболочкой, какие такие Силы скрывает она на самом деле?
"Наконец-то ты пришёл,- это прозвучало как констатация факта.- А то я долго звала, но ничего не происходило, и никто не приходил. Почему так? Почему всегда так?
– и внутри Баева, как мгновенный укол, пронзивший тогда сердце, проявилось её ощущения безмерной, безысходной тоски пополам с одиночеством. И тут же он ощутил прикосновение к той неведомой и всепоглощающей Силе, что жила в ней всегда, черпаемой неизвестно как и откуда, и которую Баев тогда прочувствовал чуть ли не физически, всеми кончиками нервов, и ужаснулся приоткрывшейся Мощи.- Я недавно проснулась, как и Большое Зло, оно очень плохое и страшное, и я его боюсь!
– и уже с другим эмоциональным оттенком, с отчаяньем и мольбой.- Оно и далеко, и рядом. Забери меня с собой, ты можешь, ты добрый. Забери!
– и вдруг, стремительным и неудержимым наплывом очередной взрыв эмоций, и опять мгновенный, как укол в сердце, в которых воедино соединились и ожидание, и надежда, и желание чуда, вера в него и вера в то, что чудо это, наконец, произойдёт. И что-то ещё, неуловимое, неподатливое, основанное на подсознательном страхе перед чем-то куда более могущественным и ужасным в своём истинном проявлении.- Забери!"
И он внял её крику души и понял, что нужно сделать. Однако перед этим едва не лишился чувств и не
А потом был подъём наверх с ней на руках, невесомой и лёгкой, как пушинка. И осознание того, что на руках у него находится самое непонятное, странное, загадочное и необычное порождение этой Вселенной. И самое, наверное, драгоценное.
И сейчас, смотря на неё, в освещении корабельной иллюминисценции такой домашней, почти земной (на тех же мизайцев она была ну совсем не похожа), такой беззащитной и отчего-то родной, Баев не переставал думать и задавать себе вопросы: кто же ты, что же ты? Невозможная игра природы, её случайная непросчитанная комбинация, чудо, если по-простому?.. Или блистающий, переливающийся всеми красками самородок в пыли мирозданья, на который мы нечаянно, случайно наткнулись? И о каком таком Большом Зле ты говорила, вернее, проецировала такой образ? Это что - детские страхи и фантазии, навеянные и вызванные... Чем? Каким, в свою очередь, образом? Ким до сих пор ощущал её подсознательный страх, запечатлевшийся у него внутри как тревожный, набатный сигнал "Внимание! Опасно!". И сам невольно, так же подсознательно, в полной мере чувствовал тот ужас, что овладевал её, когда она это Большое Зло представляла... Интересно, что же это может быть? Что за очередная загадка? И не слишком ли много их для такого маленького, хрупкого существа?
– Надо же, однако, какие у неё глаза... И какие странные,- пробормотал Злотников.- А цвет... У мизайцев глаза серые, совсем невыразительные, тусклые какие-то, как стёртые монетки, а тут голубизна в пол-лица... Завораживающие глаза, аж до мурашек по коже. Ты не находишь, инспектор?
От звука его голоса Баев враз очнулся. Что за наваждение?.. Глядя на девочку, он настолько задумался, погрузился в свои мысли, вновь переживая всё, что приключилось с ним на Мизае, что и не заметил, как впал в некий транс, выбыл на какое-то время из реальности. Он с недоумением уставился на дужку очков, где отчётливо проступили отпечатки от его зубов: надо же так задуматься, что едва не перекусил от внутреннего напряжения. Ну и ну... Он сунул очки в карман, избавляясь от невольного дурмана. Но чувство раздвоённости так до конца и не прошло: физически он находился здесь, у бокса, смотрел, дышал, двигался, а вот мыслями пребывал неизвестно где. Вообще-то Баев отчасти понимал, что происходит - он анализировал и оценивал обстановку, что сложилась не без его участия. Делал это как оперативник, со всей присущей ему скрупулёзностью. Но, с другой стороны, происходило с ним и нечто другое, а вот что именно происходило, разобраться никак не мог, будто нечто инородное вторглось в организм и начинает в нём потихоньку осваиваться, распоряжаться и командовать. Это раздражало и вызывало неудобство, ибо внутренний дискомфорт не шёл на убыль, а наоборот, нарастал, мешая сосредоточиться.
Антиграв с девочкой тем временем уже начали загружать в его служебный модуль. И тут случилась одна вещь, произведшая на Кима неизгладимое впечатление. Девочка вдруг повернула голову в их сторону и безошибочно вычислила (а скорее вычленила) Баева за преградой из кварцевого стекла. И у того замирающее-сладко, нежно и певуче сжалось сердце от радостной улыбки, что, как солнце, осветило её лицо. Ким сглотнул и непроизвольно отвёл взгляд, потому что элементарно растерялся и смутился - так ему ещё никто и никогда не улыбался.
– А знаешь, полковник,- обратился он к Злотникову, чтобы скрыть свою растерянность и замешательство.- Она ведь слепая, зрительные нервы у неё полностью атрофированы.
– Не может быть! Как это?!
– изумился тот и уставился на девочку, совершенно сбитый с толку.
– "Отшельник", когда прочухался, аккуратно произвёл общее сканирование, и результаты заставляют о многом задуматься. К примеру, её пси-потенциал намного превышает мощь психотронных установок тех же алгойцев, она сама и есть "чёрное излучение", сама генератор, только одушевлённый, живой, понимаешь? Я даже представить боюсь, каков уровень её пси-энергии, хоть с уровнем этим чуток и соприкоснулся. И ещё: она хоть и слепа, но всё же видит, но опять же на ином уровне, весьма отличным от нашего, и она - не мизайка. Те, по-моему, и сами её боятся до судорог, поэтому и поместили туда, в башню. Эта её Сила... Невероятная, запредельная мощь! Господи, порождение какого она мира? Откуда у неё эта Сила? Врождённое это или приобретённое? Вот что я хотел бы узнать в первую очередь. И думаю, у меня получится.