Самородок
Шрифт:
Баев увидел перед собой коридорчик под нависшими сводами, что короткой слепой кишкой упирался в ещё одну дверь... Там!..
И в два прыжка, ни о чём не думая (лишь на мгновение мелькнул перед глазами образ всё того же злобного карлика, ухмыляющегося слюнявым беззубым ртом), он достиг той, заветной двери, вышиб её ногой и кувыркнулся через голову внутрь, ощутимо приложившись плечом о каменный пол, но сразу вскочил, словно пружиной подброшенный - страшный, полный внутренней энергии, со сверкающими изумрудами вместо глаз, и...
– О, Боже!..
В самый последний момент он дёрнул рукой и сумел-таки изменить траекторию смертоносной спирали, что неудержимо рванула к маленькому существу, которое сидело здесь на ворохе испревшей гнилой соломы. Плазменная спираль, убийственная в своём быстротечном движении, разминулась с головой существа буквально в сантиметрах и, как нож в масло,
– Не может быть...
Вместо пси-генератора, вместо злобного, уродливого карлика, им управляющего, вместо монстра, чудовища, твари, что должна была здесь находиться, он увидел совсем маленькую испуганную девчушку, которая, не шевелясь, не дыша и не моргая, заворожено, во все глаза, смотрела прямо на Кима, застывшего как статуя.
Он едва не убил ребёнка.
ГЛАВА 5. ПРОЩАЙ, МИЗАЙ.
Мелодичный и протяжный звук общего сигнала "Внимание!" заполнил зону пространственного преобразователя, в обиходе космолётчиков именуемой просто "тройкой" (потому что была третьей из десяти, что окружали "Ронар" по периметру). И тут же комп зоны, наделённый приятным женским голосом, возвестил о том, что до отправки грузового подпространственника осталось три минуты, и попросил обслуживающий персонал покинуть стартовый канал.
Ким отрешённо смотрел вниз. Отсюда, из операторской, двухсотметровая тупорылая сигара грузовика выглядела довольно внушительно, но всё равно терялась в огромной полусфере самого преобразователя, как карандаш в футбольном мяче. Хотя что эти жалкие сотни метров по сравнению с многокилометровой тушей самого корабля-матки? Вот отчего подобные левиафаны называли "мегатонники" и строили только на орбитальных верфях, которые охранялись, в свою очередь, спейс-крейсерами огневой поддержки (один такой, "Лонг", и был две недели назад срочно снят с подобного патрулирования, чтобы в джамп-прыжке, больше напоминающем марш-бросок, достичь Датая и ввязаться там в бой с алгойской "маткой").
– А следующими отправимся мы,- промолвил Ким и, погружённый в свои мысли, покинул операторскую биолоцманов.
Два оператора, оба в силовых контактных шлемах, недовольно покосились вслед оперативнику, и в их взглядах так и читалось "ходят тут всякие". Они тоже недолюбливали Службу Контроля Безопасности, ибо были молоды и в силу своего юношеского максимализма не видели в её существовании особого смысла. Ну да, были определённые трудности с отправкой тислия на Землю, что-то не заладилось там, на Мизае, но сейчас-то всё в порядке, вот уже и первый транспорт пошёл, так какого рожна топтаться за спиной, отвлекать от работы? Биолоция - вещь серьёзная, тут нужна собранность и полная сосредоточенность, это не слепого через улицу перевести, а многотонную махину через п-рукав сопроводить и доставить по назначению. Ребята переглянулись, один из них хмыкнул, другой пожал плечами, и оба вновь занялись настройкой биоритмов, через минуту благополучно позабыв о молчаливом и серьёзном посетителе. Откуда им было знать, что только благодаря Баеву имеют они сейчас возможность обязанности свои выполнять.
А тот и сам не знал, чего его вдруг понесло в зону отправки грузовых подпространственников. Подспудное желание удостовериться, что всё опять становится привычной рутиной? Наверное. Но было и другое. Хотелось просто отвлечься, побыть одному в относительной тишине и покое. Слишком многое навалилось и буквально придавило тяжёлой ношей мыслей, чувств, ощущений и переживаний. Давно он так не выкладывался. До самого донышка. Без остатка. И это был ещё не конец. Баев, как никто другой, прекрасно понимал, что это - лишь начало
Руководству проекта он устроил форменный разнос (имел такое право, такие полномочия и желание). Досталось и Кушевичу, и Грумскому, и Лаони. Начал с последнего, особо не церемонясь и не выбирая выражений.
– Какого чёрта вы, как Координатор гражданских служб и руководитель научного сектора, даже не соизволили досконально изучить историю мира, в котором начали работать? Обратили внимание на цикличность, отметили какой-то местный культ и... И всё?!..
И так далее, и в том же духе. Спустил, что называется, пар, досталось всем. Но сейчас он уже жалел, что говорил и резко, и нелицеприятно, в душе остался какой-то неприятный осадок, хотя и по существу, и формально он был абсолютно прав.
Кушевич в своё оправдание ничего не сказал, и так всё было ясно. Выглядел он измученным, подавленным и курил одну сигарету за другой. Лаони с Грумским тоже помалкивали, сидели поникшие и удручённые. Ещё бы! Сесть в такую лужу на глазах у представителя одной из командных силовых структур Земли - умудриться надо! И скорые выводы, которые за этим ляпом непременно последуют, были очевидны. Баев лишь указал на те ошибки, которые они тут наделали все вместе и каждый по отдельности, пока крутились вокруг Мизая, будь он трижды неладен!
Вот эту сторону своей работы Ким и не любил, головомойщик из него выходил так себе, скорее, получался лихой рубака, который за словом в карман не лез. Но все трое этот разнос заслужили. За беспечность, элементарную безалаберность и горделивую спесь по отношению к низшим и слабым, которую он на дух не переносил. Ладно, на Земле, там мы у себя дома, но тут-то Дальний космос, он такого не прощает. И вот, пожалуйста, находка. Да ещё какая!
Баев остановился у гравилифта и вызвал кабину. Пребывал он в каком-то сумрачном состоянии, чувствовал некое раздвоение, какой-то внутренний дискомфорт, это тяготило и напрягало, но... Но было не безнадёжным. Потому что впереди открывались такие бездны, в которых человек мог не только не потеряться и бесследно сгинуть, а, напротив, бездны эти покорить и попробовать заставить их работать на себя. Было у него такое ощущение, основанное на понимание того, что произошло, там, под башней. Ведь по существу же там был контакт! И пусть фактически односторонний, в котором Баев принимал лишь пассивное участие, но контакт был. А вот с чем, вернее, с кем - вопрос из вопросов, он не давал покоя, он просто изводил его, рвал душу своей неопределённостью и загадочностью. Он вспомнил, что стоило ему всё это пережить, и поёжился. Воспоминания были чёткими, ясными, будто произошло всё каких-то пару минут назад...
Когда плазменная спираль убралась обратно в перстень, случилось что-то из ряда вон, словно чужие холодные, остро-ледеящие пальцы проникли в его мозг. Только то были вовсе не пальцы, это чужая пси-аура соприкоснулась с его сознанием, с его внутренним "я", и походя, как свет на кухне, вырубила "Отшельника", тут же прошлось по сознанию, пронесясь там неудержимо, как вихрь, по всем закоулкам и самым глухим тупичкам, восторгаясь, удивляясь и поражаясь одновременно. Это было незабываемо. Восхитительно. И Ким, всё ещё находись под впечатлением того, что не обнаружил здесь ни психотронного генератора, ни монстра, им управляющего, ощутил и прочувствовал и другое - не только в него вошли, как в распахнутую дверь, но и он сам получил, пусть и невольный и минимальный, но доступ к сознанию и частичке души этой девочки. И поразился открывшемуся до остолбенения...