Самородок

Голиков Александр

Ким окинул площадь цепким, внимательным взглядом. Дома вокруг жались друг к дружке, практически не оставляя проходов, окна подслеповато выглядывали из полутёмных ниш. А в целом ничего особенного, если не считать той башни в самом конце площади, и тут было почище, чем на окраине, но всё равно мрачно и неуютно, какая-то безысходность сквозила в каждой детали, атмосфера подавленности угнетала и раздражала, Ким буквально чувствовал её физически. Потом он перевёл взгляд на стоящих внизу мизайцев и непроизвольно сглотнул. М-да. Впечатляло аж до нервной дрожи.

Несуразное, нелепое и отталкивающее было это зрелище. Словно колонны демонстрантов, будто очередь куда-то и зачем-то. Только молчащая очередь. И

плотная, яблоку негде упасть, настолько стиснуто они стояли. И ни галдежа, ни приглушённых разговоров, ни шороха одежды, ни ропота, как это обычно бывает при таком-то скоплении народа - ничего, ни звука не раздавалось из этой плотной, спаянной воедино массы. Тишина была абсолютной. Выглядело всё это дико, неестественно и где-то даже страшно, потому что мизайцы, все, как один, стояли безвольными куклами, застывшими истуканами, одушевлёнными манекенами, безмолвными статуями, живыми мертвецами,- называй как хочешь, но суть от этого не менялась. В них напрочь отсутствовала та божественная искра, что делало живое существо именно живым и полным эмоций. Там, внизу, творилось сейчас что-то странное и непонятное и требовало хоть какого-то объяснения, поэтому Баев сфокусировал контактные спецлинзы на ближайших в этой ненормальной толпе. Линзы, на время ставшие биноклем вкупе с тепловизором и рентгеном, услужливо приблизили крайних мизайцев. Баева мало интересовало, во что те обуты-одеты, его интересовало в первую очередь выражение их лиц, их глаза (всё-таки зеркало души). Он подозревал, что тут возможны сюрпризы. И не ошибся.

Тупой, ничего не выражающий взгляд говорил сам за себя. Глаза, и без того от природы большие и круглые, без ресниц, сейчас вообще в пол-лица, треугольные рты приоткрыты, слюни на подбородках. И полная отрешённость, какая-то заторможенность и, как следствие, полна апатия, безвольность и полное равнодушие ко всему на свете.

Несомненно, здесь имел место транс, Баев определил это сразу. Но что или кто его вызвал? Тот таинственный механизм, что сразил и людей? Тогда почему мизайцы всё ещё живы? Другая природа, другой метаболизм? Всё возможно. И ничего непонятно.

Тепловизор мало что дал, а вот рентгенозрение выявило ещё одну довольно любопытную и немаловажную деталь: у всех мизайцев сердца бились как одно, синхронно, в унисон. Зрелище было потрясающее и отталкивающе одновременно: черепа, рёбра грудных клеток, кости и прочий ливер как на ладони и никакой тебе эстетики, только тысячи пульсирующих в одном заданном ритме плотных комочков. Тьфу!..

Баев без капли сожаления скомандовал вернуться в обычный визуальный режим, ненадолго задержав внимание на самом крайнем из мизайцев, охватив его фигуру одним цельным прищуром: вытянутое унылое лицо с сухой, как пожелтевший пергамент, морщинистой кожей, вместо носа бугорок с двумя дырками, руки длинные и тонкие в кости, практически лысый череп, оттопыренные уши и треугольный рот, придававший и без того унылой физиономии совсем уж скорбный вид. Завершали эту безрадостную и печальную картину глаза, вытаращенные то ли от удивления, то ли от ужаса, но совершенно бессмысленные. Одето это чудо было во что-то типа балахона.

Да, это, без сомнения, транс. Даже больше - психологический шок, вызванный... Чем? И ничего хорошего из-за недавних событий он землянам не сулил. Вот это было самое неприятное. Напрашивался вопрос: толпа, застывшая в трансе, и гибель землян - это взаимосвязанные события или между ними ничего общего? Баев в силу собственного опыта и интуиции склонялся к первому варианту. Что-то здесь происходит, в буквальном смысле у него под ногами, а он ничего не предпринимает, пытаясь связать воедино разрозненные факты, сидит, как зритель в театре абсурда, как простой наблюдатель, к тому же посторонний.

И снова окатила злость, и тому была веска

причина. Факты должны анализироваться не здесь, на месте, когда лимит времени фактически исчерпан и на всё про всё уже минуты, да и заниматься этим должен не он, оперативник и старший инспектор, а те, кому это по статусу положено, например, Центр наблюдения во главе с тем же Грумским. У них что, вся машинерия скопом ослепла и сошли с орбит все спутники слежения? Проморгать такое сборище, к тому же замеревшее в трансе,- это ж умудриться надо! Как, оказывается, влияет трёхмесячная расслабленность, спокойствие и ничегонеделанье на организацию элементарного порядка на борту и действенную работу всех служб и подразделений. Ну, командиры, вернусь - устрою такую головомойку, держись!..

"Пси-поле возрастает. О его критической величине судить не могу, поскольку не располагаю данными о его возможной природе и возможном потенциале,- вмешался, как всегда вовремя, "Отшельник" и тут же выдал очередную порцию информации.- Высший пик активности регистрирую под самой башней, на глубине пятнадцати метров. Полагаю, эпицентр пси-анамалии именно там".

– Понятно..,- пробормотал Ким и уставился на башню, "чёртовым" пальцем подпиравшую небо. Вот, значит, где притаился дирижёр местного сумасшедшего оркестра. Под этой башней. В воображении Кима тут же нарисовалась сама собой реалистичная картинка: маленький, тщедушный и злобный карлик с изборождёнными морщинами лицом, ядовито улыбаясь, давит и давит на кнопки психотронного генератора, и от его действий гибнут люди, а мизайцы пребывают в ступоре. Баев невольно сжал кулаки. Пятнадцать метров, говоришь? Ерунда!.. Только вот как под башню проникнуть?

Он оценивающе оглядел толпу. Мизайцы стояли плотно, плечом к плечу, запрудив всё пространство вокруг башни, и расходиться явно не собирались. Баев изумлённо покачал головой,- это ж какую силу надо иметь, чтобы собрать их тут всех вместе и удерживать столько, сколько потребуется! Кто на такое способен? Какая тварь, монстр, чудовище, нелюдь (в сознании вновь нарисовался образ тщедушного карлика, мерзкого, противного, с глазами на выкате, с реденькими волосиками на черепе, со слюнявым ртом и гнусавым голосом)? Что ж ты, зараза, таился столько времени? Почему только сейчас, когда началась война с алгойцами, ты дал о себе знать? Нет ли тут связи, а?

Ким даже похолодел от такой мысли. Какой-нибудь дистанционно управляемый пси-генератор? Но - за тысячи парсек? Бред! Фантастика! Не может такого быть. А что может? Уродливый карлик со слюнявым ртом? А если он даже и существует (Баев безуспешно пытался изгнать из головы въедливое наваждение), то откуда взялся и почему стал действовать именно сейчас? Когда нужен тислий и когда началась война?

Вопросы плодились и множились, а ответов на них как не было, так и нет. Кроме, пожалуй, одного - под башней на глубине пятнадцати метров находится нечто, повлиявшее на миссию землян самым пагубным образом. За одно это оно должно ответить.

Ким задумчиво поглядел на мизайцев - транс пока не проходил. Их тело, их физическая оболочка, материальная сущность, так сказать, присутствовала, а вот душа, мысль, сам дух витали неведомо где...

"А почему, собственно, неведомо?!" - ожгла Баева неожиданная догадка. Как раз и собираются с этим самым духом, чтобы нанести по нам очередной смертоносный удар. Под руководством монстра, что засел сейчас под башней. Теперь многое встало на место. И выводы из этих умозаключений выбора не оставляли - уничтожение, полная ликвидация той дряни, что находится в данный момент под башней. Но хватит ли времени? И сил? О возможной гибели на задании он никогда не задумывался, не до такой мелочи. А вот о собственных возможностях стоило подумать, ибо не знал точно (лишь догадывался), что ему предстоит и кто противостоит.