Самоубийство и душа
Шрифт:
Подобное крайнее суждение обычно реализуется на практике не столь решительным образом. Тем не менее и их работа вызывала сомнение, казалась зловещей, шарлатанской, неакадемичной, сотворенной приспешником дьявола. Но именно в таком крайне затруднительном положении аналитик смог встретиться с душой, которая также была сослана в жизнь in extremis.
Первоначально в медицине использовался другой подход. Его суть можно выявить, опираясь на значения ключевых слов медицины. Обращение к этимологии этих слов показывает, что, как только медицина отказалась от старого подхода и начала все больше и больше становиться на точку зрения естественных наук, терминологические коннотации, оставшиеся вакантными, стали использоваться аналитиками.
Слово «врач» (physician), как и «физика» (physics), происходит от греческого «physis» (природа). Корневой основой этого слова является bhu, означающее «расти, производить». Из
В свою очередь слово «доктор» (doctor) пришло из латыни — от docere, что означает «учить». Оно родственно слову ducere — вести и слову educate— воспитывать. «Послушное» (docile) животное легко обучаемо; «документ» (documenturn) — урок, а «доктрина» (doctrina) — содержание учения, та или иная наука. Люди, которых в католической традиции называют «Doctors of the Church», были великими теологами и философами. Право называться доктором в средневековых учебных заведениях предоставлялось только тем врачам, которые преподавали, аналогично тому, как, например, звание «доцент» присваивается на ученых советах в Германии в наши дни. Предполагается, что тот, кто имеет звание доктора, должен быть человеком знания, эрудиции и исследовательских навыков, способным учить других. Любопытно, что это звание теперь стало исключительно редким обозначением практикующих специалистов в области медицины.
Слова «медицина» и «медицинский» (me'decin означает «врач» во французском языке) тоже пришли из латыни. Слово «medicus» близко к латинскому глаголу «mederi» (заботиться), а также к «medication» (лечение) и к «remedy» (лекарство). Идя дальше, мы вновь обнаруживаем философский аспект. Mederi (заботиться) родственно слову medeteri (медитация, размышление). Здесь обнаруживается связь, восходящая к древнеиранскому vimad (рассматривать, оценивать, измерять), означающая акт рефлективного сознания. Далее сравнение ведет к словам из галльского языка: midiur — судья; med — равновесие. Как указывает Принс, medKav. равновесие является точкой опоры (рычага) или серединной частью (medius), соединяющей вместе противоположности и одновременно отделяющей (mediare) их друг от друга.
Эта связь может означать, что забота (саге) и излечение (cure), которые предлагает медицина, связаны с медитацией, с глубоким рефлективным мышлением. «Measure» (мера) и «balance» (равновесие) имеют значения, выходящие за пределы их фармацевтического использования. Medicus измеряет само себя так же, как измеряют, к примеру, жар во время лихорадки и дозировку предписанного лекарства. Врачу всякий раз необходимо посовещаться с самим собой, чтобы дать адекватную консультацию своему пациенту. Саге (забота) и remedy (лечебное средство) — больше, чем просто события, происходящие в результате внешнего лечения. «Medication» (средство для лечения) фактически оказывается медитацией, требующей от врача осознанного участия. Размышление над теорией так же необходимо, как и практика; консультации с самим собой не менее плодотворны, чем консультации с коллегами. Медитация — это theoria, иначе говоря, созерцательная и визионерская активность религиозной жизни. Если быть кратким, «медицина» ведет к самоанализу.
Греческое слово «терапия» (therapeia) также имеет отношение к уходу и заботе. Его корень — dher, что означает «нести, поддерживать, держать», и он имеет родство с санскритским словом dharma, означающим «habit» (привычку) и «custom» как «carrier» (носитель). Терапевт — некто несущий на себе нагрузку и заботы, как слуга (в греческом — theraps, therapon). Он также тот, на кого можно опереться и кто может поддержать, так как dher— корень слова thronos (трон, сиденье, стул). Здесь мы сталкиваемся с этимологическим корнем аналитического взаимоотношения. Стул терапевта и в самом деле — могущественный трон, который констеллирует зависимость и божественные проекции. Но анализанд также
Стоит отметить, что слово «терапия» почти исчезло из медицинского употребления. Оно чаще появляется в немедицинских профессиях: в психотерапии, групповой терапии, трудотерапии, игровой терапии и т. п. Здесь эмоциональные аспекты (преданная забота, беспокойство друг о друге) являются первостепенными, в то время как в медицине они замещаются более интеллектуальными приемами поведения, такими, как диагностирование, фармакология и хирургия.
Там, где врач отходит от терапии в смысле ухода и заботы, он становится ближе к смыслу греческого слова, означающего «врач» — iatms. Происхождение слова iatros изучено плохо, но существует авторитетное мнение, что оно означает «он, который снова отогревает»; iatms— это тот, кто расшевеливает и оживляет, кто борется с хладной смертью. Считают, что iatros — слово, родственное ira, латинскому понятию злости, агрессии, могущества, раздражительности, гнева, вспыльчивости. Таким образом, слово «психиатр» должно было бы означать «воскреситель» или «вдохновитель» психического. Он возвращает тепло и нормальное состояние посредством стимуляции и возбуждения. Современными и конкретными выражениями этой древней идеи выступают электрошок и другие внешние раздражители.
Существуют и другие способы возбуждения, оживления и воодушевления. Оживление может произойти также посредством эмоциональных взаимоотношений с пациентом в течение терапевтического процесса. В этом случае терапевт должен обратиться за помощью к собственному духу и душе (аниме), чтобы вернуть тепло и жизнь пациенту. К сожалению, слишком часто его белый халат, стерилизованные инструменты, общая медицинская атмосфера лишь мешают возникновению такой эмоциональной связи. Кроме того, медицинская установка удерживает многих специалистов от проявления их душевного настроя и темперамента из страха, что последние превратятся во «внушения» и советы и соответственно перестанут быть научными. Если судить по самому корню iatros, то задача целителя состоит в пробуждении, оживлении и разжигании эмоции. Когда аналитик способен сделать это, он действительно в большей степени врач в старом смысле этого слова, чем его современный отчужденный собрат медик.
Сложные эмоциональные отношения с пациентом отражаются и в других европейских словах, используемых для обозначения врача: Idkare (шведское), lekan (польское), lefiar (сербское, и в аналогичных словах в славянских языках). Корень этих слов — такой же, как найденный в латыни, — loqui (разговаривать), из которого у нас образовалось «eloquence» (красноречие) и «loquacious» (словоохотливый). Родственными — вышедшими из одного и того же корня — являются рациональное рассуждение в греческом — lekein и эмоциональный зов в животном мире — laskein (кричать), в литовском— 1ой(ъъпъ), на латыни — latrare (собачий вой). Задача терапевта, согласно этим корням, была родственна задаче знахаря или шамана. Эмоциональный уровень лечения с помощью заклинания, молитвы и стенания помогал такому первобытному лекарю изгонять демонов. Он использовал в качестве инструмента свой голос и говорил на уровне, лежащем ниже рационального знания. Он даже позволял тем же демонам вселяться в себя, воспринимая болезнь пациента как свою собственную.
Из всех этих лингвистических разысканий в корнях слов более всего удивляет изменение в значении, которое претерпело слово «патология». В буквальном смысле патология означает «логос патоса» (logospathos), что, возможно, наиболее точно переводится как изучение страдания. Индо-германский корень pathos — spa— можно найти в современном немецком слове spannen, spannung— длительное вытяжение, подобное натяжению тетивы лука. От того же корня происходят слова «patient» (больной) и «patience» (терпение). Оба слова означают долгое терпение, и, как говорили алхимики, «в твоем терпении — твоя душа». Искоренение патологии в современном смысле избавления от болезни, когда оно применяется к психическому, связано также с избавлением от напряжения и страдания, с терпением переносить невзгоды и, наконец, с душой. То, что пациенты испытывают терпение врача, — больше, чем горестный каламбур. В его терпении проявляется его душа, а в его пациентах — душа медицины. То, как врач встречает своих пациентов, понимает их патологию, переносит страдание, напряжение и обуздывает свой гнев, характеризует его собственное терпение и глубину души.