Самовар с шампанским
Шрифт:
Я схватила подушку, вошла в холл и увидела Дегтярева. Мне стало смешно. Толстяк успел к двери раньше мопсов, он даже ухитрился обогнать Афину, собаки еще только бегут по коридору, я слышу их сопение и команды ворона Гектора:
– Ать-два! Левой!
– Ты прекрасно выглядишь, – нарочито весело начал полковник, – посвежела, похудела.
– Да, – кивнула я. – За один день, что мы не виделись, я стала еще прекрасней, потеряла десять кило.
– Постриглась! – восхитился Александр Михайлович. – Замечательно! Супер. Кошку подобрала? Молодец!
– Нет, – сдерживая
В холл влетели мопсы и Афина.
– Анфиса! – закричала я.
– Да уж иду, – закряхтела домработница. – Понастроили километровые коридоры, только ноги бить. Тута я. Что надо?
– Помести кофр в гардеробную, – распорядилась я, – не открывай его, там свадебное платье, на него не должен попасть свет. А подушку отнеси в столовую.
– Очередную чушь купили, – сделала вывод Фиса. – Кредитки у вас отобрать надо. Хлама полный дом, и еще тащите. Че за наряд такой, что света боится? Для вампиров сшитый? Как вы в нем в загс поедете?
– Повесь мешок на крючок и не трогай его, – остановила я нытье Фисы.
– Во! Как же повесить, если к крюку прикасаться нельзя? – возмутилась Анфиса.
– Не прикасайся к кофру, – уточнила я.
– Еще хлеще! Как его нести? – заворчала домработница.
Похоже, Фиса пребывает в боевом настроении, случаются с ней иногда припадки немотивированной вредности.
Я протянула ей коробку:
– Это тебе от Иры. Круассаны. С шоколадом, как ты любишь.
– Передайте ей от меня мерси, – нараспев сказала Фиса. – Небось Ирина хочет, чтобы я растолстела и на второй этаж по лестнице подняться не смогла. Сама-то она в вашем Париже выпечку жрет? То-то и оно, что нет! Кто во дворе свет зажег?
– Я, – признался полковник. – Увидел, как Даша ворота открывает, подумал, что на улице стемнело.
Анфиса быстро нажала на выключатель.
– Баловство одно. Счета за электричество сумасшедшие, в доме большая люстра не нужна. Можно торшером обойтись. Собакам ничего не давайте, в особенности Мафи, она сегодня повалила птичью кормушку, слопала все семечки, рододендроны потоптала, пионы на землю обвалила, развлекалась по полной программе. Чума, а не собака!
Продолжая ворчать, Анфиса ушла, я погладила всех псов и сказала смирно сидящему паглю [16] :
16
Пагль – помесь мопса и бигля. В России паглей почти нет, в США они очень популярны. О том, как в доме Даши Васильевой появился пагль Мафи, читайте в книге Дарьи Донцовой «Приват-танец мисс Марпл», издательство «Эксмо».
– Мафи, прикидываешься приличной собакой? Можешь не стараться, никто тебе не поверит.
– Лапулечка, – засюсюкал полковник, – ты, наверное, устала? Заварить тебе фруктовый чай?
Я чуть не расхохоталась. Интересно, как далеко зайдет толстяк, чтобы получить перевод нужной ему бумаги на французский? Лапулечка! Он ко мне так до сих пор никогда не обращался.
Из столовой
– Разрешите, Зоя Игнатьевна, наполнить вашу чашку?
– Сделайте одолжение, – проворковала бабушка Феликса.
Судя по тону, она была очень довольна.
– У нас гости? – спросила я.
– Твой отец приехал, – сказал полковник.
– Ой, совсем забыла про него! – воскликнула я. – Как его зовут?
– Петр Андреевич, – поморщился Александр Михайлович.
– Он тебе не понравился? – забеспокоилась я.
Полковник скосил глаза к носу:
– Какое право я имею давать оценку чужому родителю?
Я дернула приятеля за рукав:
– Хватит паясничать! Отлично знаешь, что это актер, нанятый изображать отца невесты.
Дегтярев потер рукой затылок:
– Ну да, мне Феликс правду рассказал. А вот Зое Игнатьевне ее не сообщили, поэтому будь осторожна: старуха рассвирепеет, как голодная гюрза, если выяснит, что ее водят за нос.
– Почему Зое Игнатьевне не рассказали о спектакле? – возмутилась я. – Где Маневин?
– Тут, – заявил Феликс, возникая в холле, – вышел сказать тебе, что…
– Зоя принимает лицедея за моего кровного родственника, – перебила его я. – Почему ты не объяснил ей суть дела?
Феликс замялся:
– Ну… она… человек без чувства юмора, не поймет прикола, начнет зудеть… и вообще… я собирался Зою предупредить, но не успел. Приехал с работы, а Петр уже тут чай пьет, соловьем разливается, каким прелестным ребенком Дашенька была в детстве. Ты, оказывается, пела песенки! Глория с бабушкой в восторге от твоего папаши.
– Лори тоже не знает, – поняла я, – ты и мать в курс дела не ввел!
Маневин развел руками:
– Прости.
– Зачем мы только пошли на поводу у агентства и согласились на спектакль с папашей! – запоздало возмутилась я. – Чья это свадьба? Наша или Зои Игнатьевны? Все! Прямо сейчас иду в столовую и объявляю: «Никаких торжественных церемоний не будет. Мы просто распишемся и тут же улетим отдыхать».
– Тише, тише! – зашикал Дегтярев. – Зоя Игнатьевна так просто не успокоится. Дорогая, давай решим дело мирно. Экая ерунда, всего-то надо пожить пару дней с эрзац-папашей под одной крышей! Потерпи, это скоро закончится. Зато и овцы останутся целыми, и волки сытыми.
– Насчет волков ты прав, – вздохнула я. – Зоя Игнатьевна получит идеальную свадьбу внука, а вот овца, то есть я, возможно, и останется целой, но будет здорово помятой морально.
Александр Михайлович схватил меня за плечи и втолкнул в гостевой туалет.
– Послушай, Феликс отличный мужик.
– Знаю, – согласилась я.
– И он тебя любит.
– Не сомневаюсь в этом.
– Но еще Маневин прекрасно относится к матери, – продолжал полковник, – он не хочет, чтобы Зоя Игнатьевна выпила из Глории всю кровь и следующие лет двадцать при каждом удобном случае твердила: «Нас зовут на день рождения? О! Сколько же лет имениннице? Пятьдесят ей отмечали в тот год, когда Феликс и Даша отказались как следует отпраздновать свадьбу». Ну, и тому подобное. Пожалей Лори и своего мужа!