Самозванец
Шрифт:
– Иди к себе домой. У вас, наверно, рождество богаче, чем у нас. Елка огромная...
– Мы никогда не ставим елку. Отец говорит, это всё глупость и бесполезная вырубка деревьев.
– Как это бесполезная! Запах хвои, игрушки, шоколадки, мандарины - это атмосфера праздника.
– Это религиозный праздник, а если мы не верим в Иисуса Христа, смысл нам отмечать его день рождения?
– Так ведь вся соль не в Иисусе, а в том, чтоб покушать и получить подарки.
– Вот я ж и пришел узнать, что
– А ты принеси то, что мне действительно нужно, а не побрякушки.
– Что?
– Краски профессиональные. Я же рисую. Холст тоже нужен. Папа говорит - это все блажь, не хочет понимать, что я - художник.
– Ну, это не денежная профессия. Ты больше потратишь на краски, холсты, мольберты, рамы и подрамники, чем выручишь за картину. И попробуй ее продай, кому она нужна...
– Я буду стоять на улицах в маглятнике, накладывать на прохожих маглов Дурильные чары и заставлять их покупать у меня картины!
Барти посмеялся, потом сказал:
– А какие краски? Я ж не разбираюсь.
Нарцисса прочитала ему такую лекцию:
– Самые лучшие, что у меня были, это акварельные бирмингемские. Считаются профессиональные. Есть самые крутые немецкие масляные краски, называются «Рембрандт». Есть художественно-оформительские краски «Гамма», есть и детские - «Гамма», есть и полупрофессиональные: это гуашь, акварель, есть еще пастель и карандаши «Гамма». А есть «Ливерпульская художественная студия», это масляные. Еще есть акриловые краски за 80 фунтов. Эффект как от масляных, а по технике как акварельные. Они в тюбиках.
– Это выдавливать?
– Да. Они водорастворимые. Только их можно всего один раз растворить, когда их выдавливаешь на тарелку и рисуешь, пока не засохнут. Потом их можно только отскребать. Они более прозрачные и цвет более насыщенный, чем у акварельных.
Барти сделал вид, что запомнил научную лекцию, и сказал:
– Покажи мне свой дом, интересно! Я никогда не был в чужих домах. Только у себя дома и в Хогвартсе.
– А почему ты не пошел к Люциусу? Там весь твой класс гуляет, и с ними Андромеда, Рабастан и Регул.
– А ты почему не там?
– резко спросил Барти - он и не знал, что весь класс празднует в Малфой-мэноре.
– А Люциус сказал - малышня пусть дома посидит.
– А меня отец не отпустил.
– слукавил Барти.
– Он тебя что, взаперти держит? Совсем из дома не выходишь?
– Совсем.
– А как же он тебя ко мне отпустил?
– Он ушел на работу, а я сбежал.
– Он тебя ругать будет?
– Наверно.
– Так лети домой, пока он еще не пришел!
– Я должен был с тобой увидеться.
Бартемиус вернулся с работы. Жена ему с порога:
– Барти куда-то ушел без спроса! Ребенок сбежал из дома! Это ты виноват с твоими Круцио...
Вместо обеда старый Крауч
Звук мотора непривычен на улицах магического квартала. У колдунов не принято ездить на автомобилях, ибо все пользуются аппарацией, порталами, каминной сетью, на худой конец - метлами. Первой мыслью Сигнуса было - нашествие маглов. Он выглянул в окно.
Перед его большим, но старым и неухоженным домом затормозил джип.
– Откуда здесь мог взяться магляцкий лендровер?
– хмыкнул Сигнус, обращаясь к скелету собаки. Скелетик со стуком спрыгнул с кресла и непонимающе вильнул хвостовым отделом позвоночника.
Водитель джипа опустил стекло, и из машины выпрыгнул домовой эльф. Совершив многометровый прыжок-перелет вверх по диагонали, эльф запрыгнул на подоконник, прошел сквозь стекло и сказал:
– Мой хозяин изволит спрашивать, не у вас ли его сын.
– Ко мне никто не приходил.
– отрезал Сигнус.
– Проваливай.
Эльф потянул воздух огромными ноздрями.
– У вас барчуком пахнет. Отдайте хозяину сына!
Сигнус поплелся вслед за пришельцем. Во всем доме стены и потолок были выкрашены черной краской. Паркет - тоже черный. Черные шторы на окнах. И всё такое ветхое, что непонятно, что первое рухнет - крыша на голову или пол под ногами. Эльф вынюхивал своего «барчука» и уверенно вел Сигнуса по его собственному дому - в кухню.
– Здесь!
Сигнус отворил. На кухне восседали его жена Альбина, дочь Нарцисса и... Барти. Эльф дернул его за штанину:
– Сэр Барти, за вами отец приехал. Извольте одеваться.
– Крауч! Как ты сюда пробрался?
– возопил некромант.
– На метле, через окно.
– ответила Альбина.
– Дай мальчику доесть.
– Во семейка! Что хозяин, что слуга! В дверь не пускаешь - в окно лезут!
– Потому что ты, Сигнус, заперся с утра - оживлял скелет собаки. Не знаешь, что в твоем доме творится.
Некромант скрипнул зубами.
– А почему сэр Крауч не зайдет?
– Альбина бросила взгляд в окно, на джип, и обратилась к домовому: - Сбегай пригласи сэра Крауча!
Вместо замка на двери дома Блэков висели две ржавых цепи и костяные руки. Руки расцепились, размотали цепи, дверь отворилась. Бартемиус шагнул в холл, наступил на какую-то доску, и в паркете разверзлась дыра в подвал. Министр еле успел отскочить.
И тут на него бросился скрепленный гвоздями скелет собаки и вцепился зубами ему в штанину. Крауч дрыгнул ногой, стряхивая собаку, но костяк вновь подпрыгнул, выхватил у него из-за пояса волшебную палочку и унес грызть - зубы точить.