Самшитовый лес. Этот синий апрель... Золотой дождь
Шрифт:
Тихая волна понесла Сапожникова, и он закачался первый раз за эти лютые годы, потому что ему не стало смысла сопротивляться, потому что первый раз он не должен был ни перед кем-то хранить навязанный ему облик, хранить даже тогда, когда все облики были разбиты, и его продали, и четыре года длилась эта метель, эта пытка, когда с него сдирали панцирь и ели живого, как китайцы черепаху.
Они с Викой поцеловались.
Весь день они провели вместе и ели сосиски и яичницу в каком-то буфете, у стойки пили кофе, потом обедали в ресторане "Луна",
Все было открыто всем, и никто ничего понимал, а за окошком хмурые поля и мокрые полустанки.
Лекцию Барбарисов читал хорошо, а в перерыве сказал грустно:
– Идите прогуляйтесь у моря. Потом встретимся.
– Нет-нет, - сказала Вика.
И они ушли.
Это было странное, совсем другое море, плоское, серо-сиреневое от вечернего неба до горизонта. По блеклому спокойному песку прогуливались люди в пальто, и на воде, как утки в пруду, сидели белые чайки.
– Иди сюда… я соскучился, - сказал Сапожников.
Она стала перед ним и подняла голову.
– Я все равно соскучился, - сказал Сапожников.
– Даже когда ты рядом, я по тебе соскучился. Мне кажется, я тебя сто лет не видел.
Они поцеловались. Потом долго стояли, обнявшись, и никто им не мешал.
– Почему ты такой?
– сказала Вика ему в плечо.
– Не знаю… - сказал Сапожников.
– Жизнь меня дразнит, как дети мартышку.
Протягивает яблоко, потом отдергивает его, и я становлюсь злым и недоверчивым.
Тогда я говорю - а подите вы все, не нужен мне ваш сладкий кусок, плевать я на него хотел, обойдусь черной корочкой. И тогда поднимается вопль. Ах так, кричат дети, не хочешь нашего яблочка, ну мы тебе покажем! И показывают, между прочим.
Я не доверяю детям.
– Я не ребенок, - сказала Вика.
– Ты с самого начала меня не понял. Я здоровая баба. Это у меня только глаза жалобные. Зачем ты соврал, что получил телеграмму?
– Я не соврал, - сказал Сапожников.
Они перешли на шаг в сторону, потому что песок под ними все время проваливался, он только сверху был слежавшийся и твердый.
– Я же знаю, что никакой телеграммы не было.
– Неважно, что не было, - сказал Сапожников.
– Важно, что я ее получил.
– Не смейся.
– Я не смеюсь. Я кричу… Неужели незаметно?
И тут диктор неугомонной радиостанции "Маяк" сообщил:
– Советский ансамбль "Березка" отбыл сегодня на родину, завершив триумфальную поездку по странам Среднего Востока.
– Знаешь, хорошо, что у нас не было романа, - сказал Сапожников.
– А у нас не было романа?
– Ну, всяких там плотских радостей.
– Мы просто не успели.
– Нет, не просто, - сказал Сапожников.
– Просто это было не нужно.
Они услышали тяжелые шаги по песку,
– Сапожников, - сказал Барбарисов.
– Я Глаше звонил, тебе телеграмма пришла из Москвы.
– Какая телеграмма?
– спросил Сапожников.
– Анна Сергеевна какая-то спрашивает о твоем здоровье. Беспокоится. Всем приветы.
Абсолютно тихо было на взморье. Ни звезд не было, ни моря, и песок не скрипел.
– А, Нюра, - сказал Сапожников.
– Теперь все в порядке. Можно ехать.
– Ты считаешь, что все в порядке?
– сказала Вика.
– Я тебя никому не отдам, слышишь?
– Это меня и беспокоит, - сказал Сапожников.
После этого он уехал.
Глава 9
ПРИГЛАШЕНИЕ НА ПРАЗДНИК
Учитель сказал:
– Ребята, попробуйте сформулировать, каким должен быть, по вашему мнению, самый лучший дом, даже идеальный дом, дом будущего. Ну-ка попробуйте!
– Зачем?
– спросил Сапожников.
– Сапожникова я не спрашиваю, - сказал учитель.
– Конечно, лучше его Калязина ничего не может быть. Это же весь мир знает.
– Весь мир не знает, - сказал Сапожников.
– Ну, значит, ты объявишь… урби эт орби… городу и миру. Сапожников, убери с парты эту гадость.
– Это насос.
– Я и говорю, убери эту гадость.
Это было как раз в ту зиму, когда Сапожников против Ньютона пошел. И потому они с учителем были в ссоре. Вся школа про это знала, и даже из районо приезжал инструктор, расспрашивал учителя и завуча.
– Все нормально, - сказал учитель.
– Пусть спотыкается. В науке отрицательный результат - очень важное дело. Он сам поймет, что на этой дороге тупик.
– При чем тут наука?
– воскликнула завуч.
– Сейчас ему надо запомнить основные законы природы! Парень уже здоровый, шестой класс, а ему ничего втолковать нельзя. Я буду ставить вопрос перед районо.
– Ну и что же он утверждает?
– спросил представитель районо.
– Что закон всемирного тяготения - это ошибка?
– Нет, - сказал учитель, - этого он не утверждает… Он говорит, что закон правильный, по вычислениям все сходится. Сила действительно убывает пропорционально квадрату расстояния. Только он говорит, что это не притяжение.
– Как же так?
– спросил представитель районо.
– Закон правильный, а притяжения нет… А что же есть?
– Просто хулиганство какое-то, - сказала завуч.
– Погодите, - сказал представитель.
– Это забавно. А что же есть?
– Он еще этого не знает, - сказал учитель.
Представитель районо засмеялся.
– Ну, слава богу, - сказал он.
– Я думаю, ничего страшного… А откуда у него такая странная идея?
– Из-за насоса!
– воскликнула завуч.
– Из-за проклятого велосипедного насоса…