Самшитовый лес. Этот синий апрель... Золотой дождь
Шрифт:
В общем, для Сапожникова противоречие между математикой и физикой было такое же, как в свое время между физикой и законом божьим. Можно, конечно, вычислить, сколько ангелов поместится на острие иглы, но для этого надо доказать, что ангелы существуют. А пока это предположение не доказано, то и вычислять нечего.
Мозг у Сапожникова был грубо материалистический, и ничто научно-возвышенное в нем не помещалось, а вернее, не удерживалось.
Сапожникову как объяснили, что весь мир состоит из материи, так он сразу и понял, что материя должна
– Твердое тело, жидкое тело, газообразное тело, - зудело у него в ушах услышанное в школе.
– А дальше что?
– А дальше пустота, - сказал учитель.
– А в пустоте что?
– Ничего.
– Значит, мир состоят не только из материи?
– А из чего же еще?
– спросил учитель.
– И из пустоты, - сказал Сапожников.
– Пустота - это не вещество, это пространство, ничем не заполненное, - сказал учитель.
– Потому в космосе так холодно, почти абсолютный нуль. Нет частиц, которые сталкивались бы.
– Значит, движению тел ничто там не мешает?
– Вот именно.
– Почему же тогда все планеты и звезды не собрались в одну кучу?
– А почему они должны собраться?
– Закон Ньютона…
– Должны были упасть друг на друга.
– Ну ты же не веришь в притяжение, - сказала завуч.
– Но вы же верите?
– Останешься после уроков.
– Хорошо, - сказал Сапожников.
Сапожников считал, что всякая материя должна как-нибудь выглядеть. А что никак не выглядит, то и не материя. А раз не материя, то этого и нет вовсе.
– А совесть, а мораль, а чувства?
– Что чувства?
– Они же никак не выглядят. Значит, нематериальны.
– Почему? Раз я что-то чувствую, значит, что-то происходит, значит, что-то влияет на что-то, значит, какие-то частицы сталкиваются или колеблются, самая материя и есть, - сказал Сапожников.
– А если не колеблются и не сталкиваются, никаких чувств нет, одно вранье. Все рано или поздно объяснится.
– Какое грубое воображение у этого мальчика, - сказала завуч.
– Даже странно в таком возрасте. Ничего святого…
– А что такое святое?
– спросил Сапожников.
– Святое, милый друг, это когда люди что-нибудь считают высоким… идеальным…
Может быть, тебе и это объяснять надо?
– спросил учитель.
– Не надо.
– Ты, случайно, не марсианин?
– спросила завуч.
– Ах да, ты из Калязина… Такие понятия надо всасывать с молоком матери.
– Значит, понятия - это вещества?
– спросил Сапожников.
И так во всем. Кстати, это был первый раз, когда Сапожникова спросили, не марсианин ли он. Потом его спрашивали не раз. Но он не признавался. Говорил "я и сам не знаю".
– Фокусник ты, - сказал
– Наверное, - сказал Сапожников.
– А зачем завуча дразнишь? Зачем сказал, что можешь решить теорему Ферма?
– Могу. Частично, - сказал Сапожников.
– Ну вот, опять за свое - триста лет академики решить не могут.
– Они сложно решают. А Ферма написал, что нашел простое решение. Я же читал.
Правда, могу. Не для всех чисел. Для некоторых.
– Да ты сдачу в магазине толком не можешь подсчитать! Что я не знаю?
– Я округляю.
– А для каких чисел можешь решить?
– спросил учитель.
– Для Пифагоровых.
– То есть?
– Ну, который квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Для других не пробовал.
– Ну?
– Ну, например, три в квадрате плюс четыре в квадрате равно пять в квадрате. Так?
– Ну?
– нетерпеливо спросил учитель.
– Ну вот, для таких чисел из которых получается это равенство, могу доказать.
– Что именно?
– Что от этих чисел все другие степени - кубы, четвертые и так далее - никогда не дадут равенства.
– Ну-ка, давай на доске.
Перешли к доске.
– Давай по порядку, - сказал учитель.
– Сначала саму теорему. Надо доказать, что а в степени n плюс b в степени n никогда не равняется с в степени n, при n больше двух - пишу an+bn не равно cn при n больше двух.
– Ага, - сказал Сапожников.
– Ну и как ты это доказываешь.
– Только для Пифагоровых, - сказал Сапожников.
– Для других не пробовал.
– Да, да, не тяни.
– А вот так - 33+43#53- могу доказать, что не равняется.
– Господи, не тяни.
Сапожников вдруг остановился и выпучил глаза:
– Да что ты. Ведь триста лет ждали… А если сейчас все решится вдруг…
– Да что ты за человек?!
– крикнул учитель.
– Каждая степень - это умножение, так?
– сказал Сапожников.
– Так.
– А каждое умножение - это сложение, так?
– То есть?.. Ну, можно сказать и так. И что из этого вытекает?
– А то вытекает, что 33+43#53можно записать так: 32+32+32+42+42+42+42#52+52+52+52+52, а теперь по обеим сторонам можно вычеркивать по Пифагорову равенству.
– Ну вычеркивай.
Сапожников стал вычеркивать поштучно. Начал с левой стороны, потом перешел на правую, и когда все тройки квадратные с левой стороны кончились, то осталась одна четверка квадратная, а с правой остались две пятерки квадратные: 42#52+52.
– Лихо, - сказал учитель.
– И всегда так, - сказал Сапожников.
– Когда степень больше двух… Если начинать вычеркивать, то слева материал быстрей кончается, а справа еще остается.
Это же очевидно.
– Мне надо подумать, - сказал учитель..