Самые смешные рассказы
Шрифт:
О Берсеньеве узнали на Западе. Французы пригласили его с супругой на авиационный праздник.
Берсеньев поехал, показал несколько фигур высшего пилотажа.
Жена выглядела очень эффектно, на корпусе у нее было выведено «Аглая», по бокам сияли красные звезды, рядом с тяжеловесной «Мрией» она смотрелась легко и воздушно.
Денежный приз Берсеньев с удовольствием принял, продать Аглаю, естественно, отказался, а на замечание феминисток, мол, как можно так эксплуатировать женщину, ответил достойно.
— Другие на бабах пашут, — объяснил он непонятливым, — а я — летаю!
Смотрела Машенька, как подруги замуж выходят, ждала, крепилась, а потом плюнула, раздобыла здоровенное полено и вырезала себе из него мужа.
Получился муж не хуже других — с
— Варенья положить кизилового? — спрашивает Машенька и под столом противоположный стул толкает. Муж "От же головой кивает, положи, мол.
— А бараночек свежих? — ласково интересуется Машенька. Муж снова кивает, съем, мол, с удовольствием, спасибо.
Почаевничали, Машенька посуду вымыла, в ночную рубашку переоделась и с мужем спать легла. Все как у людей.
Неделю живут, месяц.
Машенька мужу всю свою жизнь рассказала. Муж слушал внимательно, с сочувствием, ни разу не перебил. Ни с кем у Машеньки такого понимания не было.
— Чего-то ты изменилась, похорошела? — с подозрением косились па Машеньку подруги. — Никак мужика завела?
Стеснялась Машенька вначале, а потом призналась: живет с хорошим человеком. В первый же выходной нагрянули гости. Раскрасневшаяся Машенька встречала их на пороге, вела в комнату.
— Вот. — говорила она, — знакомьтесь. Мои муж Поленов Иван Иванович.
Гости называли себя, и муж ласково кивал каждому.
— Повезло Машеньке, — перешептывались за столом подруги — Не пьет он совсем. Ни одной рюмки не опрокинул… И все таки он чурбан! — решили они на обратном пути. — Ни с кем даже не потанцевал, только на свою Машеньку смотрел…
А Машенька после работы — сразу домой. Иван Иванович ждет ее у телевизора. Обнимутся супруги, поцелуются. Накормит Машенька мужа и идет в ваннную стирать (очень Иван Иванович белье смолой пачкал), а муж футбол смотрит, переживает.
— Какой счет? — кричит, чтобы сделать мужу приятное, Машенька из ванной.
— Два— ноль! — доносится ответ из комнаты. — Голы на шестой и десятой минутах провел Рональдиньо.
Один только раз подвел Иван Иванович Машеньку. Пришлось ей как-то по обмену опытом выехать в соседнюю область. Сварила Машенька мужу кастрюлю щей и уехала спокойная. Вернулась и чуть не упала. Сидит Иван Иванович, на диване, а рядом с ним какая-то чурка. Рассвирепела Машенька, чурку из дома выкинула, а с Ивана Ивановича такую стружку сняла, что на всю оставшуюся жизнь запомнил. Старый уже был, опилки сыпались, а все вспоминал, с улыбкой, правда.
А в первый момент было ему совсем не до улыбок — едва совместная жизнь прахом не пошла. В ногах у Машеньки валялся, прощения просил.
Простила Машенька. Да и как не простить. Готовилась она стать матерью, а как растить дитя без отца?
Иван Иванович так волновался, что в роддом его привезли под руки. И напрасно! Здоровенький у них малец получился. Корочка, правда, была на теле, но врачи помазали, чем надо, и прошло.
Иван Иванович на работу устроился, в министерство, ездил до пенсии в черной «Волге». Еще были у них с Машенькой дети, и все — как на подбор, молодые дубки.
И немудрено, если в семье крепкие корни.
Елена ЕВСТИГНЕЕВА
Ирина устало отложила кисть в сторону и залюбовалась результатом проделанной работы. Полотно получилось именно таким, каким она его задумала: тяжелая крона изумрудными волнами спадала с узловатых ветвей старого дерева к нежной поросли, вьющейся вдоль дуплистого ствола. Чистый бирюзовый цвет зарождающегося утра подчеркивал его мощь и зрелость столетнего дуба, а мареновое пятно цветущих астр в нижнем левом углу грамотно оттеняло скромное достоинство векового дерева. Именно так ей и хотелось творить в последнее время — никаких условностей, недоговоренности, все очень конкретно. Картина не должна требовать никакого домысливания, а лишь побуждать к созерцанию фотографически точно выполненных деталей, с чем на этот раз она справилась просто блестяще. Эту картину она назовет бесхитростно просто — «Дерево».
Стелькина и Абрикосова встретились, как и положено заклятым подругам: сложили накрашенные губы в трубочки, и, кривя их набок, несколько раз коснулись скулами друг друга. На повестке дня стоял отчет Абрикосовой о ее поездке в Грецию, где она отдыхала с мужем по горящей путевке. Стелькина еще ни разу не бывала за границей и поэтому жестоко страдала от невозможности проигнорировать данную информацию, с одной стороны, и одновременно жгучего желания всем своим видом продемонстрировать полнейшее равнодушие, с другой. Абрикосова прекрасно понимала, что творится на душе у подруги, и поэтому терпеливо выжидала первого шага с ее стороны. Наконец, Стелькина не выдержала и неосторожно похвалила подругу, горестно констатировав факт:
— А ты неплохо выглядишь после отдыха.
— Да ладно тебе выдумывать, — отмахнулась от похвалы Абрикосова, с удовольствием разглядывая свое отражение в волнистом зеркале старого трюмо. — Я же похудела, просто ужас какой-то, видишь, вся одежда сваливается. Теперь придется весь гардероб обновлять. А еще этот загар дурацкий европейский, весь такой ровненький, золотистый.
На работу выйду, у нас же бабы обзавидуются, сразу поймут, не в Мухосранске каком-нибудь отдыхала. Даже не знаю, как быть!
— Да не убивайся ты так, дорогуша, — фальшиво утешила ее Стелькина. — Загар этот — не чета нашему, подмосковному, пару раз ванну примешь, и нет его. А что похудела это, конечно, беда посерьезней — вон и кожа обвисла, и морщины уже никаким тоном не замажешь, но в твоем возрасте килограммы быстро возвращаются, так что и это безобразие ненадолго.
Абрикосова, которая была старше подруги всего на полгода, поспешила перевести тему в выгодное для нее русло.
— Ну, в общем, это все пустяки. Главное, что мы отдохнули шикарно, прямо как боги! Да еще за копейки — путевка-то горящая. Представляешь, гостиница крохотная, прямо игрушечка, всего шесть постояльцев, мы и старички немцы_