Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц

Vicente Garrido

Rostros del mal (2aed): Los perfiles psicologicos de las mentes contemporaneas mas perversas y sus crimenes

Читателю не составит труда узнать в этом дьявольском списке военных преступников, разжигателей геноцида и серийных убийц, но здесь также фигурируют мафиози и лидеры сект. Однако мы не стремились представить эти профили как изолированные категории, поскольку в действительности Зло в его абсолютном смысле проявляется через схожие черты у тех, кто его воплощает, и не поддается четкому разграничению по категориям.

После прочтения различных глав становится очевидным, что печальная известность персонажей этой книги стала возможна благодаря сочетанию двух факторов. С одной стороны, это личность, преданная преступлению как средству утверждения могучей идентичности, выстроенной

на уничтожении своих жертв, как будто «я» злодея обретало в убийстве и садизме единственный способ оставить след в мире или достичь эмоциональной полноты, которая была бы недоступна ему иным путем. С другой стороны, это удачное сочетание его убийственной ментальности с обстоятельствами, при которых его преступления стали возможны. Вероятно, первые семь глав, посвященные известным палачам нацизма, лучше всего иллюстрируют это трагическое соединение личности с контекстом. Все исследователи сходятся во мнении, что монструозность, представленная Гитлером и его приспешниками, угрожавшая миру в период 1933–1945 годов, не может быть объяснена без учета последствий, с которыми столкнулась Германия после Версальского договора по итогам Первой мировой войны, и тех жесточайших экономических условий, которые переживал немецкий народ. Именно в этой питательной среде смогли процветать антисемитизм и насилие как способ утверждения национальной идентичности. Но в то же время, если бы Гитлер не родился и не жил в те годы, вполне вероятно, что не было бы ни Второй мировой войны, ни холокоста, так как его соратники не обладали тем мессианским уровнем, необходимым для того, чтобы ввергнуть мир в величайший конфликт в истории. То же можно сказать о любых других персонажах. Аль Капоне смог создать мафию как организованное предприятие, потому что оказался в нужное время и в нужном месте – в беззаконном Чикаго на заре одного из самых неудачных социальных экспериментов XX века (запрета алкоголя из-за сухого закона). Чарльз Мэнсон появился как раз тогда, когда молодежь Западного побережья США искала свою идентичность в любви и наркотиках, стремясь следовать за кем-то, кто освободил бы их от конвенциональных и устаревших ценностей их родителей. И так можно продолжать: Эскобар создал свою империю в стране, страдавшей от внутренних войн и крайне несовершенного правового государства, которое не могло контролировать ни джунгли, ни трущобы, а силы правопорядка едва могли соперничать с головорезами наркоторговцев. И если мы обратим внимание на серийных убийц, то все они процветали в обществах, которые еще не разработали достаточные полицейские и правовые меры для их идентификации и поимки.

Что же определяет личности этих злодеев? У всех них, хоть и в разной степени, присутствуют психопатия, патологический нарциссизм, склонность к садизму, параноидальная ментальность и большая способность скрывать свои преступления или казаться благодетелями народа. Психопатия позволяет злодею убивать, шантажировать, пытать и обманывать без малейшего чувства вины; его скудная эмпатия ограничивается в лучшем случае его семьей. Садизм позволяет ему наслаждаться тем, что он делает или что приказывает делать. Крайний нарциссизм облекается в мессианские идеи и манию величия, в рамках которой реальность становится лишь тем, что он сам интерпретирует. Параноидальные идеи – если перед нами политические лидеры или лидеры сект – заставляют их быть начеку, чтобы подавить в зародыше любую измену или мятеж против их замыслов, даже если это иногда требует жертв среди верных последователей. Наконец, они способны транслировать свою ауру, созданную вокруг их личности, на массы людей, которые жаждут, чтобы кто-то взялся за их проблемы и сделал их жизнь более сносной, это ведет к тому, что мало кто желает видеть вождя чудовищем и осознавать преступления, к которым он их ведет.

Я уже говорил, что эти психические и личностные черты проявляются по-разному. Вряд ли можно назвать Чикатило мегаломаном с мессианской аурой, хотя мы знаем, что он был психопатом и садистом и ему удавалось долгое время скрывать свои страшные преступления от семьи и знакомых. Но Тед Банди действительно умел притвориться идеальным политиком. В действительности он политиком не был и стремился своими садистскими убийствами подпитывать нарциссизм, который не мог удовлетворить в обычной жизни. В то же время Ильзе Кох, Клаусу Барби или Радовану Караджичу не требовалась никакая внешняя маска доброты, ведь они видели свою задачу в том, чтобы пытать и убивать своих открытых врагов.

Очевидно, что каждый злодей должен адаптироваться к своей среде. Люди во всем мире ужасаются преступлениям, которые они совершили, и по мере того как в сознании человечества укрепляется убеждение о необходимости сделать все возможное, чтобы их яд не распространился на новые поколения, эта мысль становится все более значимой. Я твердо верю в эти две идеи. Макиавеллизм крайне необходим военным преступникам и геноцидным главам государств; для серийного убийцы это преимущество, но не обязательное условие. Им нужно оставаться незаметными, казаться хорошими людьми, но не требуется убеждать или манипулировать социальными слоями или учреждениями, чтобы достичь своей цели. Наоборот, мессианская аура и макиавеллистская

хитрость жизненно важны для Гитлера, но они важны также и для преподобного Джонса или Чарльза Мэнсона, потому что их сила проистекает из способности влиять на массы или группы и эмоционально манипулировать своими последователями. Точно так же мафиози, такие как Аль Капоне, Эскобар или Риина, как и главы государств или гуру сект, должны были управлять соперничеством и соглашениями, часто двигаясь в мутных водах, поэтому им была необходима хитрая ментальность и способность чувствовать потенциальных предателей, желающих отнять у них власть.

Эти обличья Зла представляют собой группу психопатов XX века, ответственных за страдания, с трудом поддающиеся учету. Некоторые из них – массовые убийцы, чьи жертвы исчисляются миллионами; другие убили всего несколько человек (в сравнении), но это не ставит их на более низкую ступень Зла, поскольку в зависимости от обстоятельств они, как и остальные, сделали все возможное, чтобы унизить и обесчеловечить свои жертвы и распространить боль в мире. Великий урок, который преподносит нам эта галерея зловещих личностей, заключается в том, что Зло с большой буквы возможно только тогда, когда его носитель перестает (или неспособен) воспринимать другого как человека, как личность.

Интересно, обернемся ли мы в конце XXI века назад – те, кто смогут это сделать, – и сможем ли составить такую же отвратительную коллекцию злодеев, как та, что легко составляется при обзоре XX века. Будем оптимистами! Книга, подобная этой, имеет смысл, если подавляющее большинство людей во всем мире ужасается совершенным ими преступлениям и если в сознании человечества растет убежденность в том, что необходимо сделать невозможное, чтобы их яд не воспроизводился в новых поколениях. Я твердо верю в эти две идеи.

Гитлер родился 20 апреля 1889 года в Браунау-ам-Инн, австрийском городе близ Линца. Его детство было омрачено мучившим его авторитарным отцом и чрезмерно опекающей матерью. Он был плохим учеником и не окончил среднюю школу. Также ему не удалось осуществить свою мечту стать художником, так как в 1907 и 1908 годах он не смог пройти вступительные экзамены в Академию изобразительных искусств Вены.

В последующие годы он практически был бедняком, живущим в австрийской столице. Именно тогда у него зародилась идея, что евреи и их коррумпированная власть виноваты в его трудном положении.

С началом Первой мировой войны в 1914 году Гитлер вступил в немецкую армию. В ее рядах он дважды получил ранения, был удостоен наград и произведен в унтер-офицеры, хотя по иронии судьбы никогда не смог продвинуться выше этого звания из-за того, что начальство считало его неспособным к командованию.

После окончания войны в 1918 году Гитлер не признал ни поражение Германии, ни возникшую Веймарскую республику. Недовольство привело его в одну из многочисленных экстремистских групп, возникших в пивных Мюнхена, – в Немецкую рабочую партию. Именно там он обнаружил в себе врожденный уникальный дар к коммуникации. Это наряду с харизмой сыграло свою роль. Его речь мало отличалась по содержанию от речей других ораторов, так как представляла собой набор агрессивных националистических, антисемитских и антикоммунистических лозунгов, но способ, которым он выражал их через неожиданные вспышки гнева, тревожные паузы и целый спектр театральных жестов, отличался магнетизмом, привлекавшим все больше и больше людей. Таким образом, в 1921 году переименованная Национал-социалистическая немецкая рабочая партия НСДАП [1] уже имела тысячи сторонников. К тому времени Гитлер стал неоспоримым лидером этой организации, придав ей свой отличительный знак – свастику.

Уверенный в силе своего движения, 8 ноября 1923 года Гитлер возглавил государственный переворот в Мюнхене. Он потерпел неудачу, но последующий процесс позволил ему прославиться и за пределами Баварии. Тринадцать месяцев, проведенные в тюрьме, он посвятил написанию книги Mein Kampf [2] («Моя борьба»), которая в дальнейшем стала самой продаваемой книгой в нацистской Германии после Библии.

Провал переворота заставил Гитлера изменить стратегию и принять участие в парламентской игре, которую он так презирал. После разочаровывающего начала, в 1932 году нацистская партия стала самой голосуемой; в 1933 году ее лидер был назначен канцлером. До конца того же года он сосредоточил в своих руках все полномочия государственной власти.