Самый дождливый октябрь
Шрифт:
Я вышла от Черниковой в довольно раздрызганном состоянии. Гошка неоднократно говорил, что мне нужно наращивать себе шкурку – потолще, поплотнее и, желательно, с колючками. Я понимаю, что он прав, и стараюсь, правда, стараюсь! Вот только получается у меня не слишком хорошо. До сих пор, когда встречаюсь с такой откровенной подлостью, я как-то теряюсь. То, что творила Валя-горничная, с моей точки зрения, находится за границами добра и зла. Лучше бы она продолжала грабить квартиры! И ведь такое поведение даже зверством не назовешь – ни одно животное, от кита-полосатика до последней, самой мелкой мушки-дрозофилы, ничего подобного себе не позволит. И люди тоже себя так не ведут, не могут, не должны! Значит, по четкой математической логике, Лида не человек. И не животное.
Вконец расстроенная, я позвонила шефу и, может, немного сбивчиво и с излишними комментариями, передала основную суть разговора с Черниковой. Баринов выслушал меня внимательно, жалобы на несовершенство мироустройства оставил без внимания, а вывод сделал совершенно неожиданный:
– То есть, ты хочешь сказать, что Валю убил не подельник, которого она попыталась обмануть при дележке добычи, и не организатор преступления рубил концы, а некий человек, которого она шантажировала?
– А? – немного растерялась я. Ничего такого, я сказать не хотела. Но версия, выдвинутая Александром Сергеевичем, выглядела безупречно логичной. – Э-э… Да, получается, так.
– Что ж, будем надеяться, что так и есть. Ладно, расследовать убийство нас никто не нанимал. так что, возвращайся сейчас в «Игрушечную страну» и продолжай работать с сотрудниками.
– Хорошо, Сан Сергеич, я поняла.
– И еще… Рита?
– Да, Сан Сергеич, я слушаю.
– Сделай мне личное одолжение.
– Конечно, Сан Сергеич. Что вы хотите?
– Я тебя очень прошу, не забивай себе голову мыслями об упадке морали и этики. Не спеши хоронить цивилизацию, на планете еще осталось некоторое количество порядочных людей.
Вдохновленная таким напутствием, я отправилась в офис Черникова. Действительно, на мой век порядочных людей хватит. У меня есть Гоша, Ниночка, сам Баринов, наконец. А кто еще? Ну, родители, Маринка… Борьку Маркина, тоже можно считать порядочным – почти родственник, как-никак. Он, правда, на Маринке еще не женился, но сестрица моя, как она сама выражается, «над этим работает». Ладно, будем считать его порядочным условно. И подружек моих институтских, тоже условно. Нет, не подумайте чего плохого, претензий у меня к ним нет, просто уж очень давно мы не виделись. А вот кое-кто из преподавателей, не просто порядочные – эталонно порядочные люди! Еще Тамарка. Мы с ней подружились уже в школе: она начала работать на шесть лет раньше и приняла меня, молодого специалиста, под свою опеку, подсказывала, помогала… даже, когда я ее об этом не просила. Сейчас правда, после того, как я сменила работу, мы отдалились друг от друга, а в первое время мне ее здорово не хватало. Что, и все? Да, похоже, что все. Про Витьку Кириллова я даже вспоминать отказываюсь, не то, что обсуждать его кандидатуру. И не уговаривайте меня, и не уговаривайте! Он мне вообще не нравится, ни внешность, ни поведение, ни… одним словом, ничего мне в нем не нравится!
До офиса Черникова я добралась на удивление быстро, просто не заметила дороги, занятая своими мыслями. «Игрушечная страна» – какое милое, я бы даже сказала, плюшевое название. А меня там ожидают встречи с людьми совсем не милыми. По крайней мере, порядочность их, вызывает сильное сомнение. Маша – художница, способная, но без божьей искры. Известно, как такие «творческие личности» умеют мстить своим, более талантливым соперникам. Секретарша Варвара – чтобы тебя вот так, дружно невзлюбили всем коллективом, нужно приложить существенные усилия. Менеджер Зинаида Григорьевна – что-то очень активно она со мной вчера сотрудничала. А Катя? Все ей смешочки, все ей весело, ничего она к сердцу близко не принимает! Но в дом вхожа, и распорядок знает… кстати, надо уточнить, есть ли у нее ключи? И главный бухгалтер, Изабелла Константиновна. Она тоже в курсе всех дел, кому же наводчиком у конкурентов быть, как не ей? И еще, я все время забываю про заместителя Черникова, про его коммерческого директора. То, что у господина Хахалева роман с нашей Ниночкой, совершенно не освобождает его от подозрений. Олег Викторович может работать
– Здравствуйте! – на пороге комнаты, мимо которой я как раз проходила, стояла Маша. – Вы ко мне идете, да? – Не дожидаясь ответа, она отступила назад и сделала приглашающий жест рукой: – Заходите. Я вас в окно увидела и сразу поняла, что вы хотите со мной поговорить.
В общем, хочу, конечно, так же, как и со всеми остальными. Но, похоже, милая девушка решила, что сегодня я явилась исключительно по ее душу. Интересно, почему? Я послушно прошла в каморку – большая часть ее была занята обширным столом. На маленьком окне, с узким, спичечный коробок, и то с трудом поместится, подоконником – нет ни занавесок, ни жалюзи. Кабинет дизайнера Маши… А как же ее фамилия? Нина ведь давала мне список сотрудников! Ах, да, Твердохлебова. Так вот, кабинет дизайнера Маши Твердохлебовой выглядел крайне убого. Если бы его не оживляли рисунки, почти целиком покрывающие одну из стен, то я бы сказала, что места, более неподходящего для творческой работы, да что там, для работы вообще, я просто не представляю.
– Садитесь, – Маша бочком протиснулась за стол. У меня, конечно, тесновато, не слишком удобно. Это раньше технический чулан был, моющий пылесос здесь стоял, швабры всякие, веники.
– Да, – оглянувшись, подтвердила я, – для веников это помещение больше подходит.
– Зато отдельный кабинет получился, – Маша слабо улыбнулась. – Я как-то так устроена, что совершенно не могу думать, если рядом кто-то есть. Вот Петр Кириллович и разрешил мне чулан переоборудовать.
Мы немного помолчали. Я разглядывала рисунки, а Маша, похоже, ждала, что я заговорю первая. Ладно, не будем разочаровывать человека.
– Это все ваши игрушки? – я кивнула на стену.
Все-таки, я ее разочаровала. Точнее озадачила и, кажется, немного обидела.
– В этой группе? Нет, конечно. Вы что, не узнаете их?
В группе? Только теперь я обратила внимание, что рисунки распределены неравномерно. Большинство – в центре стены, та самая группа, на которую я указала. Там были изображены персонажи, преимущественно, знакомые: Чебурашка, попугай Кеша, персонажи из Диснеевских мультиков и прочие знаменитости. Намного меньше рисунков было собрано в левой части стены, а справа – скромно висело всего шесть штук.
– Действительно, – я покачало головой, удивляясь собственной несообразительности. – Конечно, этих я всех знаю… почти всех. Вот этого уродца, пожалуй, впервые вижу.
Я ткнула пальцем в картинку, на которой лилово-розовый пятиногий осьминожек в очках, читал журнал, сидя на садовой скамейке. Скамейка, разумеется, стояла на дне моря и рядом с ней качались очень тщательно прорисованные водоросли.
Маша снова улыбнулась, уже заметнее.
– Вы редко смотрите мультфильмы. А в Японии сериал с этим осьминогом шел по телевидению семь сезонов и имел большой успех. И игрушки с героями сериала, тоже.
– Неужели, кто-то покупал этих мутантов?
– Почему мутантов? Он очень симпатичный. Посмотрите, какая милая мордочка.
– Мордочка милая, не спорю. Но с точки зрения настоящего осьминога, эта особь является мутантом. У осьминога, что соответствует его названию, не пять ног, а восемь. Так что, этот пятиногий инвалид мне совсем не нравится. Я за реализм в искусстве.
– Здесь реализм в другом. Куколки осьминога и его друзей, не просто хорошо продавались, они влет уходили. Он ведь очень удобный, этот осьминожек, его в любом варианте можно делать: текстиль, мех, пластмасса. Пластмассовые лучше всего шли, с ними дети могли в ванне играть. А фирма, которая выкупила право на производство, еще дополнительно аксессуары выпустила: водоросли, ракушки-домики и прочее. Миллионы долларов заработали, совершенно реальных. У меня, вообще, здесь самые коммерчески успешные проекты собраны. Классические образцы.