Самый Главный Господин
Шрифт:
– Дочка, а ты где?
Тишина. Иду в спальню – никого. В детской – тоже. Спускаюсь вниз – сердце чует недоброе. Мимо лестницы ведет в коридор цепочка белоснежных отпечатков маленьких ножек. Это еще что такое?! В коридоре сидит совершенно счастливый ребенок и слизывает с пальцев ароматный творожный крем.
– Как ты торт достала? Он же на самой верхней полке холодильника… лежал…
Довольное дите молчит – рот занят едой. Подхожу к холодильнику. Картина кремом: распластавшийся по полу основанием вверх торт – и размазанные отпечатки маленьких босых ног. Меня разбирают одновременно гнев и смех. С правилом к Причастию на сегодня покончено. Две минуты на то, чтобы отмыть ребенка –
Медовый бочок
Какое удовольствие, когда ты наконец-то получил права, обзавелся шустрой машиной и теперь можешь с высоко поднятой головой возить семью куда угодно! Прыгающие от счастья дети обследуют задний диванчик автомобиля, супруга садится на переднее сиденье. Куда ехать – вопрос даже не обсуждается: конечно же, купаться! Всего полчаса езды от города – и вот желанная цель: небольшое лесное озеро с зеркальной гладью. Вечер буднего дня, но на просторной стоянке сиротливо стоит всего одна ярко-красная иномарка. «Слава Богу, доехали!» – думаю я, и напряжение дороги меня отпускает. Теперь можно показать своим, насколько мастерски я овладел вождением. Сейчас сделаем красиво – и аккуратненько рядышком припаркуемся. Подъезжаем к машине, как раз остается пара метров, теперь рычаг на заднюю передачу, газку – и взревевшая машина торпедой врезается в бок припаркованной иномарки. Я ничего не понимаю, но похолодевшее сердце подтверждает – приехали. Не там задняя передача, не там оказалась почему-то!..
Услышав громкий удар, только что собравшийся прыгнуть с мостков в озеро пожилой мужчина замирает в изумлении. Совершенно растерянный, настолько, что даже не может выругаться, подходит ко мне. «Ты что? Посмотри, сколько места – вся стоянка пустая! Она что, медом намазана? Зачем ты в нее так въехал?» А что мне ответить – понятно, что виноват.
Хозяин внимательно осматривает повреждения. Дверь – точно менять, всю искорежило. Крылья – еще можно отремонтировать. Самое неприятное – стойка погнулась. Это долгая история. Я лихорадочно прикидываю, во сколько мне обойдется наше так и не состоявшееся купание. Настроение у всех никакое, в воду лезть никому уже неохота. Дальнейшая история понятна: многочасовое ожидание ДПС, протоколы ДТП, освидетельствование – уж не пьян ли водитель, едкие усмешки гаишников и рекомендация повесить табличку «путаю педали!»…
Уже сильно затемно возвращаясь домой, до боли вглядываясь в чуть подсвеченную одной уцелевшей фарой дорогу, вдруг вспоминаю случай из патерика – когда лежащему на смертном одре старцу Сисою ученики задают вопрос: «Отче, неужели и ты боишься умирать?» А старец отвечает: «Не знаю, братья, положил ли я хоть начало покаянию!»
Насчет покаяния – тема отдельная, а вот к чему приводит излишняя самоуверенность, когда до финиша осталось совсем чуть-чуть, мне запомнилось надолго…
Наказание
Уже и не помню, что именно она сделала. Но я был в ярости. Внутри меня бушевал океан гнева, захлестывая своими многометровыми волнами. Пытаясь хоть как-то сдерживаться, я громко выговаривал ей мое недовольство, мучительно стараясь не дать голосу сорваться в крик.
Она стояла у лестницы, с нежными тонкими кудряшками, и печально смотрела в пол. Такая маленькая очаровательная куколка. Хрупкая и нежная. В свое оправдание она ничего так и не произнесла. Она даже не плакала. Стояла растерянная и молчала. В какой-то момент она подняла на меня свои необычайно красивые глаза – и вдруг до меня дошло. Она так ничего и не скажет в свое оправдание. И прощения она
Я стоял ошарашенный случившимся открытием. В растерянности от внезапно осознанного полного бессилия. Вот почему я и готов был кричать: от бессознательного ужаса, что передо мной скала, с которой я ничего не сделаю. Хоть и весит эта глыба всего несколько килограмм. С таким я еще не сталкивался. Передо мной стоял беззащитный человечек, полностью зависимый от меня – и при этом совершенно от меня свободный. И сколько бы ты ни гнул свою линию, давил, убеждал, пытался манипулировать – решение будет приниматься только ей самой.
С этого момента я понял: нет ничего более глупого, вредного и травматичного, чем кричать на своих детей или тем более применять телесные наказания, даже самые минимальные. Все это – отчаянная попытка перелить собственную злобу и неумение любить в этот маленький сосуд, который потом всю жизнь будет носить в самой глубине сердца этот некогда впрыснутый родительский яд. Мы кричим и наказываем детей не от большой любви к ним, а от остро уколотого их непослушанием эгоизма. Мы не хотим дать им право быть совсем другими, чем мы, – жить не по нашим шаблонам, а свободно и вдохновенно творить свою, не нашу, жизнь.
Как можно кричать или наказывать ребенка, когда перед тобой только начинающий раскрываться тонкий бутон, из-под зеленых листочков которого едва-едва проглядывают намеки на дивный, невиданный цветок? Когда перед тобой чудо жизни, дарованное тебе Богом – как садовнику – на бережный уход и взращивание? Ты, главное, поливай, создавай условия, люби и лелей – а вот вырастет то, что не тобой было задумано и спроектировано. И главный подвиг родительской любви в том и состоит, чтобы уже сейчас, пока росток совсем мал, суметь полюбить его просто и безусловно.
О воле Божией и воле человеческой
Было время, когда мы с детьми регулярно ездили в бассейн. Поплавать в свое удовольствие, размять косточки, ощутить таинственную водную стихию, а потом погреться в баньке – что может быть лучше после загруженного суетой дня! Конечно же, дети всякий раз были в полном восторге! И вот однажды, накупавшись и напарившись вдоволь, мы отправляемся на машине домой. Настроение у всех – чудесное. Все – абсолютно довольны. В состоянии полнейшего благодушия задаю вопрос: «Ну что, детки, хотите еще куда-то поехать?» И тут начинается самое интересное. Младшая дочка восклицает: «А давайте поедем в магазин, купим чего-нибудь вкусненького к чаю, может, тортик?» Ей резонно отвечает старший сын: «Нет, не надо, на ночь неправильно есть много сладкого.
Давайте лучше поедем в магазин игрушек, там как раз сегодня должны новый каталог „Лего“ привезти – посмотрим, что там новенького». И тут я замечаю, что младший сынок – Ваня – молчит. «Ванюша, а ты куда хочешь?» И тут неожиданно он произносит такую фразу: «Папа, а я хочу поехать туда, куда ты хочешь!»
Ответ ввел меня в ступор. Это было сказано так просто и безыскусно, из глубины, что я не мог ему не поверить. Ему и так уже хорошо. Потому что он – с семьей и папой – источником этой «хорошести». Он просто любит своего отца и верит: куда он ни повезет своих детей – везде им будет хорошо. Поэтому какая разница, куда ехать: с ним везде интересно и здорово.