Самый громкий процесс нашей эры. Приговор, который изменил мир

Лукацкий Сергей

Неприязненное, провокационное, негибкое отношение к обычаям иудеев сквозит во всех действиях правления Пилата, это констатирует даже проримски ориентированный историк Иосиф Флавий. В начале своего правления, вопреки обычаю и привилегиям, данным иудеям, Пилат «приказал однажды принести в Иерусалим ночью изображение императора, называемое римлянами signa. Когда наступило утро, иудеи пришли в страшное волнение; находившиеся вблизи этого зрелища пришли в ужас, усматривая в нем нарушение закона (так как иудеям воспрещена постановка изображений в городе); ожесточение городских жителей привлекло в Иерусалим многочисленные толпы сельских обывателей. Все двинулись в путь по направлению к Кесарии к Пилату, чтобы просить его об удалении изображения из Иерусалима и об оставлении неприкосновенной веры их отцов. Получив от него отказ, они бросились на землю и оставались

в этом положении пять дней и столько же ночей, не трогаясь с места. На шестой день Пилат сел на судейское кресло в большом ристалище и приказал призвать к себе народ для того будто, чтобы объявить ему свое решение; предварительно же он отдал приказание солдатам: по данному сигналу окружить иудеев с оружием в руках. Увидя себя внезапно замкнутыми тройной линией вооруженных солдат, иудеи остолбенели при виде этого неожиданного зрелища. Но когда Пилат объявил, что он прикажет изрубить их всех, если они не примут императорских изображений, и тут же дал знак солдатам обнажить мечи, тогда иудеи, как будто по уговору, упали все на землю, вытянули свои шеи и громко воскликнули: скорее они дадут убить себя, чем переступят закон. Пораженный этим религиозным подвигом, Пилат отдал приказание немедленно удалить статуи из Иерусалима» (Flav.lud. Ant. IX. 2­3).

Можно предположить, что знаки когорт должны были занять свое место в Претории, где для них должно быть устроено специальное святилище - sacellum, где наряду со значками когорт устанавливались легионный орел и бюсты императоров. Этому и воспротивились иудеи, расценив подобный акт как оскорбление святости Иерусалима. В аналогичной ситуации более гибкий и тактичный человек Публий Петроний (лат.Petronius, 39-42 гг.), будучи наместником Сирии, увидел, что ради сохранения святости Храма евреи готовы совершить самопожертвование. Он понял, что исполнение приказа Калигулы об установке его статуи в Храме приведет к беспорядкам, а возможно, и восстанию евреев в Палестине и в других римских владениях на Востоке, подавление которого потребует от Рима значительных усилий, поэтому он сделал все возможное, дабы избежать осквернения Храма.

Второе столкновение с Пилатом произошло из-за акведука. «Впоследствии он возбудил новые волнения тем, что употребил священный клад, называющийся Корбаном, на устройство водопровода, по которому вода доставлялась из отдаления четырехсот стадиев. Народ был сильно возмущен, и, когда Пилат прибыл в Иерусалим, он с воплями окружил его судейское кресло. Но Пилат, уведомленный заранее о готовившемся народном стечении, вооружил своих солдат, переодел их в штатское платье и приказал им, смешавшись в толпе, бить крикунов кнутами, не пуская, впрочем, в ход оружия. По сигналу, данному им с трибуны, они приступили к экзекуции. Много иудеев пало мертвыми под их ударами, а многие были растоптаны в смятении своими же соотечественниками»(Flav.lud. Ant. IX. 4). Вероятно, существовал порядок совместного финансирования Римом и средствами провинции подобных нужд. Но у иудеев священная казна храма и была местной казной. «У нас нет другой общественной казны, кроме священной»(Flav.lud. Ant. XIV. 7: 2), попытка ограбить казну вызвала возмущение.

Филон Александрийский, живший в одно время с Пилатом, дает следующую характеристику его личности в своем «Посольстве к Гаю»: «Однажды иудеи стали увещевать его добрыми словами, но свирепый и упрямый Пилат не обратил на это никакого внимания; тогда те воскликнули: «перестань дразнить народ, не возбуждай его к восстанию. Воля Тиверия клонится к тому, чтобы наши законы пользовались уважением. Если же ты, быть может, имеешь другой эдикт или новую инструкцию, то покажи их нам, и мы немедленно отправим депутацию в Рим». Эти слова только больше раздразнили его, ибо он боялся, что посольство раскроет в Риме все его преступления, его продажность и хищничество, разорение целых фамилий, все низости, затейщиком которых он был, казнь множества людей, не подвергнутых даже никакому суду, и другие ужасы, превосходившие всякие пределы»(Filo.Legatio ad Gajum, § 38).

Медные монеты, отчеканенные Пилатом, отражают его пренебрежение иудейскими традициями и законами. На них изображен атрибут язычества - ковш для совершения возлияний (simpulum) - на монетах 29 г., а на монетах 30 г.
– посох (lituus) римского авгура, жреца, гадающего по внутренностям животных. До него на монетах, отчеканенных в Иудее, не помещались изображения, оскорбляющие религиозные чувства иудеев. Его предшественники ограничивались нейтральной символикой: виноградными гроздями, колосьями

пшеницы, пальмовыми ветвями и другими растениями.

Пилат был настроен крайне антииудейски, коль позволял себе нарушать привилегии, дарованные евреям Юлием Цезарем, Октавианом Августом, Тиберием.

Еще одним актом репрессий Пилата было избиение самарян. Некий очередной мессия побудил народ собраться на гору Гаризим, обещав показать зарытые здесь священные сосуды. Самаритяне вооружились и собрались в прилегающей деревушке, где к ним примкнули другие, и большой толпой двинулись на гору. «Однако Пилат предупредил это, выслав вперед отряды всадников и пехоты, которые, неожиданно напав на собравшихся в деревушке, часть из них перебили, а часть обратили в бегство. При этом они захватили также многих в плен, Пилат же распорядился казнить влиятельнейших и наиболее выдающихся из этих пленных и беглецов»(Flav.Jos. lud. Ant. XVIII. 4: 1). Депутация самарян пожаловалась на него тогдашнему сирийскому наместнику Вителлию, он сместил Пилата за беззаконную жестокость, назначив исполнять его обязанности Марцелла, а Пилату приказал ехать в Рим оправдаться пред императором(Flav.Jos. lud. Ant. XVIII. 4: 2). О том же пишут Евангелия: «Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их» (Лк., 13: 1).

Финал жизни Пилата неясен. По Евсевию, он был сослан в Галлию, где неудача его привела к самоубийству. По «хроникам Малалы» (Ioannes Malalas (V-VI вв.), византийский хронист), он был казнен при Нероне. Позднейшая легенда, изложенная или придуманная Евсевием, говорит, что своим самоубийством он предупредил смертную казнь, грозящую ему при Калигуле. А по латинскому апокрифу (гр.apokryphos - скрытый, тайный) «Смерть Пилата» (перевод А.П. Скогорева), тело его, после самоубийства, будто бы брошенное в Тибр, было причиной страшной бури, града и молний, что вызвало ужас у римлян. Труп был выловлен и увезен в Виенну, а там брошен в местную реку, названную Родан (видимо, Рона), но и там местные жители не выдержали вызванного трупом возмущения реки, выловили останки и бросили в горный провал.

По свидетельствам современников, Пилат совершенно несимпатичная личность. А в Евангелиях он выглядит диаметрально иначе. Он добрый, справедливый и сомневающийся философ.

Иудея - беспокойная, постоянно бунтующая провинция. Тацит пишет, что «иудеи были единственным народом, отказывавшимся подчиниться Риму, и это особенно возмущало всех» (Тас. Hist. V. 10). Римский поэт-сатирик Ювенал (ок. 60 - ок. 127 н. э.) так писал о евреях:

С детства они презирать приучились обычаи римлян, Учат, и чтут, и хранят лишь свое иудейское право, — Что бы им там ни дано в Моисеевом тайном писанье, — Право указывать путь лишь поклоннику той же святыни Иль отводить к роднику лишь обрезанных, но не неверных.

(Сатиры. XIV. 100-105)

Восстания в Иудее шли перманентно, лжемессии появлялись очень часто и шума поднимали куда больше, чем горстка учеников Иисуса (судя по описанию Евангелий), за этими «прельстителями» шли тысячи, иногда десятки тысяч вооруженных адептов и подавлялись без всяких судов префекта, и очень жестоко.

Римляне в Евангелиях удивительно незаметны, а в стране многие десятилетия идет постоянная освободительная война, бунты сменяют один другой, что неудивительно, ведь римская оккупация была для евреев осквернением Святой земли Завета. Израиль страдает под жестоким гнетом репрессий, казней и грабежей, резистентов казнят сотнями и тысячами. Идет борьба «против полчищ киттиев Ашшура, и (кто) с ними в помощь бесчестящим Завет» («Война сынов света против сынов тьмы» (1Q М + [4Q Ma]). А у евангелистов все совершенно пасторально. Представьте рассказ о жизни Белоруссии 1941-1944 гг., в котором не фигурируют нацисты и партизаны. Это возможно? Но евангелистам это удалось.

Период после захвата Иерушалаима Помпеем характеризовался многочисленными восстаниями и актами сопротивления римским властям. Движущими силами сопротивления были ощущение национального унижения и нежелание примириться с утратой достижений Хасмонеев, с потерей национально-религиозной свободы. Во времена служения Иисуса политическая ситуация накаляется до предела, политическая свобода Израиля для очень многих соотечественников Иисуса стала религиозной заповедью, а роль и наполнение титула «мессия» радикально политизировались. В стране идут непрекращающиеся бунты, возглавляемые чередой машиахов. А судя по Евангелиям, все было благообразно и тихо: проповедник-пацифист тихо вещает о смирении и спасении души, сопровождаемый жалкой кучкой простолюдинов, живущих подаянием, без всяких бунтарских замашек.