Самый громкий процесс нашей эры. Приговор, который изменил мир
Шрифт:
Но Иисус не просто обреченно ждал смерти! Его мучительная крестная смерть - это метод борьбы, к которому прибегали до него и после него многие иудеи, свято веря, что Яхве услышит вопль безвинно пролитой крови: «Когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их» (Исх., 22: 22-23). В Завете Моисея сказано: «Если мы. умрем, наша кровь будет отомщена перед Господом, и тогда Его Царство явится во всем Его творении. Он отомстит своим врагам. Он выйдет из Своего священного обиталища, гневаясь и негодуя за своих сынов». Страдание за правду, за Израиль и его религию является, в глазах верующего, грозным оружием в руках праведника. В Четвертой книге Маккавеев, написанной, вероятно, в Александрии или Антиохии, незадолго до времени Христа, старший из братьев, подвергшийся чудовищным пыткам, уверяет иудеев, что его страдания не останутся не отмщенными Провидением. Страдания невинных побуждают Яхве к вмешательству и приближают час последнего
По-видимому, некоторые символические действия Иисуса содержат аллюзию на поступки Маккавеев. Для людей Его времени и Его культуры мученичество - это оружие праведника, это меч Божьего воина. «Тебе ведомо, Боже, что, хотя я и мог себя спасти, я умираю в нестерпимых муках ради Закона» (4 Макк., 6: 27-29). Эти идеи были популярны, и не исключено, что Иисус, умирая на кресте, думал о свершающемся Киддуш ха-Шем (освящение [Божьего] Имени), который фактически превращается в синоним мученичества за веру, со времен таннаев и эта идея обширно трактуется в Талмуде. Возможно, Иисус своими страданиями надеялся сдвинуть застрявшее, ржавое колесо истории, смазать его Своей кровью и Своими муками спровоцировать прямое вмешательство Бога, приход Его Царства. Вызвать апокалипсис. Возможно. возможно. не стану судить. Даже гениальный Пастернак не понял того, что Иисус не смирился перед напором обстоятельств: «Он отказался от противоборства, как от вещей, полученных взаймы». Нет, Он не отказался от борьбы, Он продолжал бороться до последнего вздоха.
А возможно, что Он действительно верил в то, что Господь воскресит Его и тогда Он вернется «на облаках небесных с силою и славою великою» и взойдет на трон Давида. Как верили в свое воскрешение по воле Яхве герои - мученики Второй книги Маккавеев (Макк., 7: 9, 7: 14, 7: 23) и ученики раввинов Сепфорея и Матфии, которых приговорил к смерти Ирод Великий. Их спросили: «Почему они так веселы, когда их ждет смерть?» - они ответили: «После смерти их ждет лучшее счастье».(Flav.Jos. Bell. lud. 33: 3).
Очень маловероятно, что Иисусу была близка идея «искупительной жертвы», ведь непонятно, кому приносится жертвоприношение. Ведь не Богу? Не может Бог приносить в жертву Самого Себя - Самому Себе (если считать Иисуса Богом). Но таким же нелогичным кажется предположение, что Иисус мог счесть угодным милосердному Отцу страшное человеческое жертвоприношение в Своем лице. Не мог Добрый Пастырь, Бог любви и всепрощения, приносить в жертву Самому Себе Своего Сына, это слишком жестоко. Ведь милосердный Яхве, добрый Отец (Авва - по-арамейски «папочка»), каким воспринимал Его Иисус, мог бы простить грехи людям, не мучая Сына. Поэтому подобный ход мыслей маловероятен для Иисуса. Он не ждал смерти как осуществления Своей миссии, иначе теряет смысл Его предсмертный вопль: «В девятом часу возопил Иисус громким голосом: «Элои, Элои! ламма савахфани?» - что значит: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк., 15: 34). Иисус не ждал такого конца, Он ждал вмешательства Яхве. Хотя вряд ли Он уже мог говорить членораздельно в том физическом состоянии, в котором находились все распятые. Видимо, уже через час от начала казни человек на кресте утрачивает эту способность. В подтверждение этих выводов говорит то, что окружающие Его не поняли: «Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет» (Мк., 15: 35 иу Мф., 27: 47). Следует думать, что охранявшие крест солдаты не уловили смысла последних слов Иисуса, они хотя и знали арамейский, но с псалмами (Пс., 21: 2) знакомы не были.
Через несколько часов мучений иудеи якобы попросили снять распятых. Для этого надо было их умертвить. Но ускорять смерть распятых - не римская практика. Наоборот, распятие назначалось как долгая и мучительная смерть, как акт устрашения для всех, кто ее видел, поэтому специально распинали у оживленных дорог, иногда под крестом раскладывали огонь, в других случаях подпускали к телу голодных зверей либо избивали жертву дубинками или молотками. Часто птицы выклевывали глаза у еще живых смертников, их ели мухи («Так ворон на кресте ты не кормишь» (Гораций). Казнимый мог жить на кресте до трех дней, а висеть и месяцы. Crurifragium («перебитие голеней (коленок)» - это большое милосердие, жертва умирала быстро, избегая мучений. Для римлян единственным мотивом ускорения смерти могла быть опасность, что приговоренных участников восстания отобьют сообщники.
Но Иисусу перебитие голеней не понадобилось, Он был слаб телом
– это ближайшая астрономически возможная дата, когда Пасха выпадает с четверга на пятницу, в полнолуние (по синоптикам), и тогда Ему было около 45 лет. Для Иудеи того времени это весьма преклонный возраст, до которого доживали не многие. Кроме того, Иисус не отличался богатырским телосложением или статностью. По археологическим данным, средний рост галилейского мужчины I в. был около 153-155 см. Традиция изображать Иисуса высоким и статным голубоглазым греком родилась много позже. Интересно, что пишет Цельс у Оригена: «Если в теле [Иисуса] был дух Божий, то оно должно было бы резко отличаться ростом, красотой, силой, голосом, способностью поражать или убеждать; ведь невозможно, чтобы нечто, в чем заключено больше Божественного, ничем не отличалось от другого; а между тем [тело Иисуса] ничем не отличалось от других и, как говорят, было малорослым, безобразным и нестатным»(Orig. СС. VI. 75). А Тертуллиан сообщает, что «тело Его было лишено человеческого величия, не говоря уже о небесном блеске. Хотя и у нас пророки умалчивают о невзрачном Его облике, сами страсти и сами поношения говорят об этом: страсти, в частности, свидетельствуют о плоти человеческой, а поношения - о ее невзрачности» (Тертуллиан.О плоти Христа. Гл. 9 (De carne Christi).
Трудно сказать, на какие источники опирались Цельс и Тертуллиан, но слабое тело избавило Иисуса от длительных мучений, и около 9 часов вечера по иудейскому времяисчислению (в районе 15 часов дня) 15 нисана, после шести часов мучений (Мф., 27: 45; Мк., 15: 26; Лк., 23: 44), когда страдания достигли высшей степени, Он умер. Иисус умер на кресте, и орудие жестокого убийства стало символом Его культа.
Выбор креста в качестве религиозного символа не был оригинальным изобретением христиан. Кресту поклонялись издревле, еще в Египте крест был знаком Исиды, крест был сакральным символом на Крите, до прихода европейцев кресту поклонялись индейцы майя.
Погребение
Затем к Пилату пришел Иосиф из Аримафеи (город тождествен Рамафе, или Рамафаим- Цофим), «знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия», как и все фарисеи, «осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова» (Мф., 27: 57; Мк., 15: 43; Лк., 27: 31; Ин., 19: 38).
Об этом говорят все евангелисты. Вероятно, это обычная практика. Флавий пишет, что «по иудейскому обычаю, приговоренных к распятию до заката снимают и хоронят». (Flav. Jos. Bel. lud. IV. 5: 2). Даже после своей смерти Иисус все еще подлежал римской юрисдикции. Если бы Иисус был приговорен к смерти Синедрионом, то Его тело подлежало бы захоронению в специально отведенных местах, так сказано в раввинистических источниках: отдельно место для обезглавленных и задушенных, и другое - для забитых камнями и сожженных. Для распятых место не указано, поскольку распятие иудейским законом не предусматривалось и было языческой практикой. По римским обычаям казненных преступников можно было отдать родственникам для погребения, об этом пишет Юстиниан в «Дигесгах» (Кн. 48. Титул XXIV: О трупах тех, кто был подвергнут казни). Хотя чаще распятые висели, пока их трупы не истлеют и их не склюют птицы - это было частью позорной казни, про это пишут Светоний Транквилл, Гораций, Псевдо-Манефон.
Преступников, осужденных на смерть Синедрионом, закапывали в «нечистом» месте, за чертой города - это также было частью наказания. Маймонид пишет, что преступников Закона лишают права погребения со своими предками, для них отводятся специальные места. Иосиф Флавий пишет, что, «если кто осмелится богохульствовать, тот да будет побит камнями, труп же его да будет повешен напоказ на целый день и погребен с позором»(Flav.lud. Ant. 4: 8). То есть и после смерти богохульник не получал прощения.
А в Евангелиях, кроме Иосифа Аримафейского, в погребении принимает участие Никодим (Ин., 19: 39), вероятно также член Синедриона (Ин., 7: 50-53). Раввинистические источники упоминают некоего Никодима, сына Гориона, жившего в те времена, который состоял в Иерусалимском совете (Синедрионе) и был в тройке самых богатых, благочестивых и уважаемых аристократов Иерусалима: «Были в столице три человека, известные не только богатством, но и жизнью по законам Торы: Накдимон бен Горион, Бен Калба-Шабуа и Бен Цицит-Аксат» (Гитин 56а). Флавий упоминает, что его сын участвовал в переговорах о сдаче римского гарнизона в начале восстания Первой Иудейской войны. Со стороны Иосифа Аримафейского, то, что он отдал свою пустую гробницу, - очень щедрый шаг, говорящий об огромном уважении этого высокого чиновника к Иисусу. Гробницы в Иерусалиме стоили очень дорого, поскольку требовали многомесячного труда каменщика и места для захоронений были дефицитны.