Самый громкий процесс нашей эры. Приговор, который изменил мир

Лукацкий Сергей

Поскольку мы рассматривали свидетельства канонических текстов, то за кадром остался целый пласт всевозможных апокрифов. Это очень интересная тема, требующая отдельного внимания. Среди апокрифов есть весьма сказочные и малодостоверные, такие как Евангелие детства, Евангелие Петра. А есть очень ценные, например Оксиринхское Евангелие Фомы, возможно самый ранний вариант письменной фиксации логий Иисуса. Евангелие Фомы состоит из отдельных притч, каждая из которых начинается словами: «Говорит Иисус». Зачастую отдельные притчи логически друг с другом не связаны. Логии

Евангелия Фомы расходятся иногда по существу, иногда в деталях с речениями синоптических текстов. Интерпретация многих знакомых нам логий значительно меняется вследствие изменения контекста, в котором находится то или иное высказывание. Но этот текст имеет огромное значение для понимания мутации представлений

молодой общины об учении Иисуса. Очень необычным документом является гностическое Евангелие от Иуды, которое приобрело скандальную репутацию якобы революционностью излагаемой в нем версии. Хотя его историческая ценность весьма незначительна, оно замечательно своей оригинальностью трактовки, которая противоречит общепринятой в христианских Писаниях. В этом кодексе Иуда - трагический герой, а не примитивный предатель.

В данной работе Евангелия рассматриваются как исторические свидетельства. А с юридической и с исторической точки зрения любое свидетельство, дабы оно было признано достоверным, должно отвечать определенным критериям:

• желательно, чтобы источником информации было лицо, участвовавшее в событиях непосредственно;

• достоверный свидетель - это лицо, не имеющее заинтересованности в эффекте своих свидетельств и пребывающее в здравом уме и доброй памяти;

• его показания должны подтверждаться показаниями других свидетелей и материальными данными (документами, артефактами).

Евангелисты - не исключение, но они изложили свое видение суда, ареста и казни Иисуса исходя из сугубо апологетических задач и со слов людей, плохо знакомых с порядками и законами иудейской цивилизации, грешат неточностью в исторических и топонимических сведениях и как свидетели не могут быть признаны безоговорочно достоверными. Все авторы христианского Писания пристрастны - они исходят из пропагандистской задачи, делающей их предвзятыми: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк., 16: 16). У Матфея часто повторяется следующая фраза, с небольшими вариациями: «Да сбудется реченное Господом через пророка». То есть он воспринимает свой труд не как передачу фактов, а как описание воплощения пророчеств, которые для него первичны, по отношению к событиям. Иоанн, как автор свидетельств, свою задачу формулирует очень четко: «Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий.» (Ин., 20: 31). Евангелисты сообщают, что не были свидетелями описываемых событий: «как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова» (Лк., 1: 2). «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину» (Ин., 19: 35). Если исходить из традиционно церковной точки зрения, то источником свидетельств являются Его «апостолы», что означает «посланцы» (ивр. шалиах). Их роль - переносить послания от своей синагоги к синагоге другой общины, куда их посылают с неким известием или заданием. Но сам Иисус обвиняет их в непонимании Его слов: «И говорит им: не понимаете этой притчи? Как же вам уразуметь все притчи?» (Мк., 4: 13). «Иисус, уразумев, говорит им: что рассуждаете о том, что нет у вас хлебов? Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите? и не помните?» (Мк., 8: 17-18).

Кроме того, следует заметить, что в момент описываемых событий апостолы были сильно напуганы, находились в аффективном состоянии до такой степени, что бросили своего любимого Равви. Аффект - плохой спутник свидетеля. А ведь если все же был суд или какое-то подобие суда, то любое свидетельство в Его пользу могло спасти Иисуса. Но апостолы струсили и разбежались. Как писал Иустин Философ (Мученик): «Отступили (отпали) от Него и отреклись»(Just.Dial). Ученики Иоанна Крестителя остались верны своему равви и в темнице. Даже отпетые бандиты защищают своего атамана. а Иисуса апостолы бросили. Что не помешало им после этого пользоваться уважением и жить в почете. Петр, после того как трижды отрекся от Учителя (Мк., 14: 71), только горько расплакался, а вскоре после этого занял руководящий пост в иерусалимской общине, Иуда же после предательства хотя бы покончил с собой. Так сообщают сами евангелисты. Но только эти люди - предавшие Его спутники - могли быть источником воспоминаний о земной жизни Иисуса.

Резюме очевидно: свидетельства евангелистов во многих аспектах расходятся с данными параллельных источников-свидетельств (Флавий, Филон, римские авторы, Талмуд) и часто не подтверждаются археологическими данными. Евангелисты заинтересованы в эффекте свидетельства и пристрастны, но при самих событиях суда непосредственно не

присутствовали, а если что-то и видели, то были не в состоянии адекватно оценивать событие. Все это говорит о том, что евангелисты - недостоверные свидетели суда.

Следует признать, что мы не только не знаем источников информации, которыми пользовались евангелисты, свидетельствующие о событиях, но и не знаем личностей самих евангелистов, все это крайне затрудняет анализ имеющихся свидетельств.

Важным фактором для оценки достоверности передачи реальной картины событий служит то, что корпус Евангелий, в имеющемся у нас виде, сложился спустя весьма значительное время, а сами письменные тексты «благовестий» появились в хождении от 40 до 70 лет после распятия. То есть живых свидетелей, скорее всего, уже не было, люди жили меньше, чем нынче, да и воспоминания о столь давнем событии имеют свойство стираться и деформироваться.

Разночтения в текстах обусловлены не только и не столько ошибками или редактурой, а тем, что тексты различных Евангелий составлялись разными людьми, в различной среде и были рассчитаны на различные круги читателей, а изначально - слушателей. Большинство исследователей сходятся в том, что Марк адресовал свою работу римской аудитории, Матфей - еврейской аудитории и иудейским прозелитам, а Лука был нацелен на греческую аудиторию. Евангелие Иоанна, созданное несколько позже синоптических, вероятно, адресовалось читателям со специфическими запросами, жаждавшим «духовного Благовестия». Возможно, оно написано в Египте, для общины, микширующей идеи Филона и ессеев. Авторы Евангелий принимали во внимание особенности той аудитории, для которой они предназначали свою работу, поэтому некоторые идеологические и фактологические разночтения в текстах не минус, а плюс, способный убедить людей с разными культурными взглядами и ментальностью. Для составителей и редакторов текста это был сознательный компромисс, обусловленный приоритетными целями. Следует помнить, что Евангелия не являлись хронологией или записью каких-то достопамятных событий о жизни и словах Иисуса, составленной для потомства. Они изначально создавались как средство христианской проповеди и именно на это были нацелены.

Сама биография создания евангельского текста - это процесс наслаивания друг на друга устных и письменных фрагментов предания, попадающих в распоряжение компиляторов, и внесение этих фрагментов в разное время и разными лицами. Это обычное дело, так сформировались очень многие тексты такого рода. Иудейскому миру, как и греко- римскому, не было известно право на литературную (интеллектуальную) собственность, и авторство многих популярных произведений произвольно приписывалось харизматичным личностям, которые не имели к ним никакого отношения. Львиная доля текстов, известных нам как псалмы Давида или притчи Соломона, имеет к этим машиахам иудеев не больше отношения, чем Книги Моисеевы - к Моисею. Большинство новозаветных текстов в том виде, какой мы имеем, обязано своим происхождением не иудейской среде и получило окончательный вид вдалеке от пределов Палестины, таким образом, их понятийный и идейный ряд, трактовка событий и притч вырывалась из иудейского культурного контекста, поскольку велась людьми далекими от материальной и идеологической среды, в которой происходили евангельские события, и адаптировалась для восприятия неиудейским слушателем.

Исследователи сходятся во мнении, что Евангелия и другие новозаветные труды были изначально написаны на койне (хотя многие логии имеют ивритские корни), что исключает их авторство в апостольской среде. Во всяком случае, в нашем распоряжении нет ни филологического доказательства, ни археологического обоснования гипотезы, утверждающей, что изначально они были написаны на древнееврейском или арамейском языке, а впоследствии переведены на греческий. Общеизвестно, что люди разных языковых семей не только говорят, но и думают по-разному, оперируя различными логическими и образными категориями. Иисус и Его реальные ученики принадлежали к семитической языковой семье, в отличие от авторов Евангелий, представляющих индоевропейскую языковую группу.

Грекоязычные авторы Евангелий основывались на устной семитоязычной традиции, в передаче малообразованных носителей предания, слышавших свидетельства от простых крестьян и рыбаков, понимавших и пересказывавших их через призму своего образования и интеллекта, а также из апологетических представлений рассказчика и слушателя. Апологетическая мутация предания видна на примере одной фразы: от вопля отчаяния страдающего человека: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мк., 15: 34) в более раннем тексте Марка до торжествующего «Свершилось» в позднем тексте Иоанна (Ин., 19: 30).