Самый кайф (сборник)
Шрифт:
Поделив деньги и выпив неблагородного «бордо», ветераны завалились спать, а худощавый Вася и безумный Рудашевский решили прогуляться по поезду. И, как водится, себе приключение нагуляли.
Как известно, Украина славится своими красными винами, способными и небольшой дозой свести с ума любого, не привыкшего к их своеобразной консистенции. А в поезде проводники торговали самыми плохими винами из самых плохих. Привыкшему русско-украинскому люду все нипочем, но в поезде ехал болгарин, и не просто болгарин, а штангист в спортивном костюме со словом «Болгария» на огромной груди. Этот штангист попробовал украинского яду и обезумел, забыв начисто, в каком вагоне и купе едет. Он помнил лишь то, что его место наверху. Болгарин распахивал все двери подряд, хватал спящего пассажира с верхней полки и бросал
И вот очередным для болгарина оказалось молодежное купе, в котором тихо спал виртуоз Степанов. Штангист оторвал дверь, схватил гитариста, зафиксировал вес и бросил на пол…
Выходя из тамбура, Вася и Рудашевский увидели это. Худой безумец Рудашевский возглавил побоище, и только с его помощью проводникам и пассажирам удалось сломать болгарина. Советский народ колотил по морда'м последнего всю ночь, и более других – клавишник «Санкт-Петербурга». Во время избиения он, конечно же, не забыл обнародовать, кто он такой и какой творческий коллектив представляет.
– Я – музыкант! – кричал Рудашевский, орудуя кулачками. – Я – артист! Я гастролер и участник прославленной группы «Санкт-Петербург».
В ту ночь мы с Корзининым и Пашей тихо спали и подробности узнали лишь утром, когда клавишник ворвался в купе и победно рассказал историю межнационального конфликта.
– Бац ему, бац! А мужик закричал и – бац кулаком по стеклу! И тогда…
В открытую дверь из разбитого окна летел зимний ветер. По поезду уже прошел слух о том, что питерские артисты ночью побили штангиста, и пассажиры, проходя мимо купе, посматривали на нас с уважением. Сергей Рудашевский – отличный клавишник с оригинальными идеями, одна из которых – собрать хард-роковый бэнд и победить в ближнем бою «Дип перпл». Через некоторое время он ушел из «Петербурга» и увел Степанова. Что-то о них ничего не слышно. Да и про «Дип перпл» тоже…
Про ночное побоище пианист говорил долго и громко. В коридоре возникло какое-то движение, и, подняв глаза, я увидел огромное тело в спортивном костюме, покрытом кровавой коркой. На толстой, как пень, шее произрастала круглая стриженая башка с разбитым вдребезги лицом: глаза – сливы, губы – раздавленный помидор, нос – размазанная груша.
До штангиста, похоже, донеслись воинственные речи пианиста, и он, непонятно откуда возникший, пришел выяснять отношения. Когда-то и я был профессиональным спортсменом, но драчуном – никогда.
– Вот и разберись со своей жертвой! – среагировал я и, вытолкнув Рудашевского в коридор, захлопнул дверь и защелкнул ее на замок. Из-за двери донесся вопрос болгарина:
– Почто же вы ударяли меня в лицо?
Кажется, штангист, отравленный украинским «бордо», ничего толком не помнил. Что-то ему вспоминалось из того, как бил окна и ломал двери. Пианист Рудашевский мастерски сыграл на чувстве вины, ответив вопросом на вопрос:
– А зачем вы, подданный иностранного государства, наносили ущерб российскому имуществу и гражданам великой державы?
Болгарин передумал драться. Ему и без драки было плохо. Он сконфузился и убрался. И только тогда проснулись классический Николай Иванович Корзинин и гастрольный директор Паша Краев. Они свесили головы с верхних полок.
– Что за шум, а драки нет?
– Вы самое интересное в жизни проспали, – ответил я.
Когда поезд подъехал к Питеру, я быстро собрал вещи, посоветовав то же сделать товарищам по искусству, дабы по прибытии быстро выскочить из вагона и убежать прочь, пока болгарин не передумал. Его могли встречать другие болгары – такие же, но более свежие штангисты…
Огромный иностранец-славянин оказался сломлен именно морально. Он стоял в тамбуре и пропускал, кланяясь, музыкантов, а пианисту поклонился особенно низко и даже галантно шаркнул ногой.
Стены здания плюрализма, построенные Горбачевым, оказались из картона, и рок-н-ролл
Время «жирных котов» – не время музыкальной романтики. Но кризис жанра – это не его смерть. Вообще, та популярность, которую завоевала в Советском Союзе рок-музыка при Горбачеве, аномальна – ведь в русском роке нет мелодических национальных корней, в нем лишь поэзия, положенная на иностранную музыку; и поэзия не любовная, как в западном рок-н-ролле, – асоциальная, скандальная, абсурдная, корявая пощечина общественному вкусу. И только! Лишь в редких случаях такое искусство может иметь массовый успех; ведь масса всегда настроена конформистски, а рок-музыка не должна подыгрывать власти. Власть имеет возможность покупать артистов, и те часто продаются. Но из питерских не продался никто. Адаптировались БГ и Шевчук, загодя умерли Цой и Майк, занял подростковую нишу стреноженный бунтарь Кинчев. Остальные остались бедными и гордыми. Честь Петербурга-Петрограда-Ленинграда не пострадала. Такие фрукты, как московский Макар, на нашей северной земле не поспевают… Это я без злобы заявляю, честное слово.
Рассуждать можно долго и достаточно убедительно, но вдруг читатель заснет от рассуждений?
Про капитализм много писали Адам Смит, Карл Маркс, Владимир Ульянов-Ленин и Джон Кейнс. Я не собираюсь подменять их талантливые сочинения своими пунктирными почеркушками. Моя задача рассказать о вечном кайфе, о пьянках-гулянках, о до-мажоре и ре-миноре, взятых вовремя и без лажи. Но все-таки я приведу небольшой отрывок из классического сочинения Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1774): «…Существуют такие очень приятные и прекрасные таланты, которые обеспечивают их обладателям своего рода восхищение, но использование которых в целях заработка признается… своего рода общественной проституцией. Ввиду этого денежное вознаграждение тех лиц, которые пользуются такими талантами с указанной целью, должно быть достаточно не только для того, чтобы оплатить время, труд и расходы, потраченные на приобретение этих талантов, но и вознаградить за плохую репутацию, связанную с превращением их в источник существования. Непомерное вознаграждение актеров, оперных певцов, танцовщиков ипр. объясняется этими двумя причинами: редкостью и красотой талантов и плохой репутацией, связанной с использованием их указанным образом…»
Тем, кто прочтет Адама Смита, станет ясно, почему Майклу, например, Джексону отваливают злато мешками – крайне позорно трясти хилыми гениталиями перед честным народом человечества. Наш ФилКир тоже получает до фига, и правильно, что хвастает этим, поскольку абсолютно позорен и обязан получать много за свой нечеловеческий труд.
Исходя из учения Адама Смита, девяносто пять процентов рок-музыкантов должны играть бесплатно, испытывая радость от свободного музицирования, а звездам на фига врать – пусть хвастаются богатством. Это если отбросить романтику хиппования и битлования! А то неловко получается: смотрю ТВ, на экране БГ отвечает на вопросы, один вопрос про деньги – как, мол, БГ у вас с манями? БГ качает головой и отвечает: «Финансовое положение группы „Аквариум“ оставляет желать лучшего». Отличный ответ. Как бы о бедности. Вспомним Адама – получать артисту деньги и быть бедным неприлично… Юра Шевчук. По питерскому телеканалу спрашивает его тележурналистка с красивыми коленками: «Бывает ли, что у вас в кармане нет ни копейки?» Юра сокрушенно качает головой, улыбается по-доброму и по-народному отвечает: «Да, бывает!» Конечно, бывает! Кто дома кошелька не забывал!