Самый лучший комсомолец. Том третий
Шрифт:
— Надо во Внуково, прямо сейчас, — проинструктировал я Виталину и сунул градусник подмышку.
— Неймется ему! — буркнула она и набрала номер «для согласований». — Товарищ полковник, тут…
Выслушав перебившего ее собеседника, буркнула еще мрачнее:
— Есть!
Положив трубку, вздохнула и развела руками — придется ехать.
— Зря бы среди ночи не звонил, — пожал я плечами.
Двушка сбегала на кухню, вернулась оттуда с кружкой чая — в термос с вечера наливали, с собой брать — захватила градусник и показала мне.
— Ну тридцать девять, ну и что? — развел я руками. —
После процедуры отпил чаю, пошипел неосторожно ошпаренным ртом, велел взять с собой термос, мы оделись и покинули дом.
— Я посплю, ага? — риторически спросил я, откинув спинку сиденья.
— Спи, Сережа, — тепло улыбнулась Вилка.
Разбудила она меня уже около терминала. Потянувшись, прислушался к организму — укольчик подействовал, температуры нет. А горло… А горло думать не мешает — голос есть да и ладно.
Встретили нас прямо у входа, два десятка мрачных типов в камуфляже с нашивками «А» и балаклавами на головах, во главе с Никитой Сергеевичем.
Вот она, появившаяся на добрых четыре года раньше положенного легендарная «Альфа».
— Приехал! — удовлетворенно кивнул Хрущев, пожал мне и Виталине руки, и мы пошли внутрь. — Доигрались с этим вашим Симулякром! — даванул он меня взглядом. — Всякое у нас бывало — видит бог, не рай у нас здесь, но такого, чтобы из-за денег детей похищали — никогда!
Ну вот, как и ожидалось — пошли нерыночные методы конкуренции.
— Похищение всегда похищение, — поспорил я. — И насрать ради чего. Кроме того, больше чем уверен, что в архивах такие дела найдутся. Не надо во всем Юрия Владимировича винить — такое было, есть и будет.
К сожалению.
— Тебя требуют, на переговоры или обмен на заложников, — отмахнувшись, поделился причиной моего сюда вызова Никита Сергеевич.
— Сколько злодеев? — спросил я.
— Двое, с половиной кило аммонала и обрезами. Газ в доме уже перекрыли. На седьмом этаже сидят, суки, кооператора с женой убили, двое детей в заложниках, — подключился к беседе товарищ капитан, который будет командовать операцией.
— Я готов, товарищи, только дайте пистолет скрытого ношения — в ЦКИБ СОО прототипы есть, мне пострелять давали когда в Тулу ездил, в Москве, уверен, тоже найдется, — проявил я свойственные мне слабоумие и отвагу.
— Кто тебя пустит, — отмахнулся Никита Сергеевич. — Герой — штаны с дырой.
— Мои штаны целы, Никита Сергеевич, — не обиделся я. — И по итогам операции останутся чистыми. А у вас?
— Сученок! — ласково приложил меня бывший Генсек.
Забурились в ТУ-144 и взлетели. А вот и звуковой порог.
— На, изучай, через четыре минуты прибываем, — Хрущев выдал мне папку.
Примерно в одно и то же время зародились в городе Ярославле два кооператива. Один — на одном берегу реки Которосль, другой, стало быть — на втором. Специализировались кооперативы на закупке в государственных магазинах обычных вязаных шапок, к которым своими силами пришивали помпончики. Новинка жителям города понравилась, и за минувшую зиму кооператоры расширили штаты и открыли филиалы в близлежащих городах. Увы, рынок в СССР специфический, и пресловутого «сырья» в какой-то момент стало не хватать. Тогда ныне покойный кооператор
Вся эта информация была получена в ходе подготовки к нашей операции — седьмой час бедные дети в ванной запертыми сидят, пока за стенкой, над парочкой трупов, не забыв тщательно задернуть шторы, сидят бандиты — соседи, услышав вопли и стрельбу, благоразумно забаррикадировали дверь снаружи и вызвали милицию. Сказать, что участковый после переговоров с «задержанными» о*уел — значит ничего не сказать. Сориентировавшись, позвонил за указаниями в Москву, и вот мы здесь.
— Взяточников, надо полагать, уже определили куда следует? — спросил я Хрущева, когда самолет начал заходить на посадку.
— Да уж определили, — ехидно ответил он.
— Че вы на меня-то дуетесь? — обиделся я. — Проблема, как всегда, комплексная — при вас че-то тоже ни*уя стопроцентного соблюдения УК не было!
— Заткнись, щенок! — побагровев, рявкнул Никита Сергеевич.
Сделав глубокий вдох, обмяк и пожаловался:
— Старый я, Сережка. Нервы, — развел руками. — Сейчас тут порядок наведем — и все, на добровольную пенсию всесоюзного значения, передачу снимать, — мечтательно улыбнулся. — Я даже название придумал — «Сад-огород». Как тебе?
— Хорошо запоминается и идеально передает суть, — улыбнулся я.
Все, устал наконец-то Никита Сергеевич. Да и бодрячком-то держался на одной силе воли и накопленном на пенсии «невольной» запасе желания сделать что-нибудь полезное. И ведь сделал — на Колыме отдельные отряды из «попавших под Кукурузника» формируют. Если судить по анекдотам и эфирам «Голосов», конечно — ну кому такой фигней заниматься в голову придет?
Погрузились в кортеж и при свете фонарей добрались до места происшествия. Картинка — прямо как в кино, эвакуированный народ толпится за полсотни метров от…
— «Брежневка», итить ее! — сплюнул Никита Сергеевич.
…панельной девятиэтажки, упираясь в сформированное из солдат-срочников, милиционеров и КГБшников оцепление.
— Дядь Герман, а вы как тут оказались? — под ошалелыми взглядами притихшего народа пожал руку встретившему нас за оцеплением КГБшнику.
— Заранее вылетел, еще вечером, на всякий случай, — ответил тот.
Пожал руку стоящему рядом с ним курящему папироску усатому седому дядьке в «гражданке» и трубкой телефона — аппарат прицепили прямо к проводам на столбе — в руке.