Самый лучший пионер
Шрифт:
Глава 21
Попрощавшись с Таней, отправился домой, и неожиданно услышал из-за нашей двери надрывный мамин голос:
— …У меня цикл нерегулярный!
И характерные звуки тошноты.
Цикл — это понятно, и тошнота тоже понятно. И присутствие дома посреди рабочего дня понятно! А говорила, что всё, больше не будет — гляди-ка, ошиблась! Уважаемая Вселенная, можно мне, пожалуйста, младшую сестренку? Заранее огромное спасибо!
— Больничный взяла? — открыв дверь, спросил я сидящую на кровати обнимая стоящее на табуретке
— Сережка! — испуганно пискнула спалившаяся родительница и снова приникла к ёмкости.
— Здравствуйте, теть Надь! — поприветствовал я сидящую на диване, и, стало быть, выслушивающую последствия курортного романа соседку.
— Привет, Сережка! — помахала она рукой. — Много набрали?
— Выиграли! Больше двух с половиной центнеров мы с ребятами, а вся школа вместе аж семь тонн! — радостно похвастался я и показал призовую книгу.
— Молодцы! — похвалила соседка, а мама с преувеличенным энтузиазмом покивала.
— Сама расскажешь, или мне угадать? — спросил я родительницу, достав из шкафа шмотки и проходя за ширму переодеться.
— Я беременна! — смиренно призналась мама.
— Поздравляю нас всех! — выглянув, продемонстрировал ей довольную лыбу. Вернувшись к делу, спросил. — Счастливый отец знает?
— Я сама только утром узнала! — грустно-прегрустно ответила она.
— У тебя ведь есть телефон?
— Отстань! — рявкнула мама, и, судя по звукам, приникла к ведру.
— На сына-то не срывайся, раз сама виновата! — одернула ее соседка.
— Я такая дууурааа!.. — залилась мама горючими слезами.
Терпеливо вздохнув — нелегко ей последнее время пришлось — вышел из-за ширмы, запретил себе замечать и обонять полное на треть ведро и опустился на кровать рядом с мамой, приобняв за трясущиеся плечи.
— Про-ик!-сти меня, Сережка! — икнула она мне в стремительно намокающую футболку.
— Да за что? — прошептал ей на ухо я. — Если чего-то не должно было случиться, но оно случилось — значит так надо! И вообще — радоваться нужно, а не реветь!
— Чему радоваться-то? — шмыгнула носом родительница. — Втроем в одной комнате мыкаться?
— Пока родишь, уже переедем! — пожал я плечами. — Ты бы будущему отцу позвонила. Как непосредственный участник, он заслуживает право знать.
Мама поджала губки.
— Иди звони! — встала на мою сторону тетя Надя.
— Он — Судоплатов! — выпалила родительница так, будто мы должны немедленно попрыгать из окон с воплями ужаса.
— Тот самый? — уточнил любознательный я. — А не староват?
— Его сын.
— Ну и пускай Судоплатов, ну и пускай сын, — погладил я маму по спине. — Чего теперь, безотцовщину плодить?
Мама дернулась и виновато посмотрела на меня.
— Я себе нынче сам как батя! — показал ей язык. — И это не упрек, а мой тебе совет от всего сердца. Если откажется взять ответственность — назовем подлецом и выгоним. Не понравится — опять же выгоним. Как полностью материально независимые люди, можем делать с ним что хотим!
Родительница
— Тебя как угораздило-то?
— А я знала? — ответила ей мама вопросом на вопрос. — Когда догадалась спросить, было уже поздно.
— Вот видишь — понравился значит! В общем, мое мнение ты теперь знаешь! — погладил маму по голове. — Но глава семьи у нас — ты, поэтому решай сама! А я обещаю, что в любом случае буду изо всех сил тебе помогать! — чмокнув маму в мокрую от слез щеку, поднялся на ноги, достал из ящика стола учебник английского для совсем начинающих и тетрадку, сунул это все в портфель. — Мне пора на английский, перекушу по пути — деньги есть.
Мама виновато покосилась на ведерко.
— Нет, не из-за этого, — объяснил я. — Просто сейчас у тебя есть проблемы важнее, чем разогревать просто замечательно вкусный борщ!
Мама грустно улыбнулась, и я попросил соседку:
— Тетя Надя, очень прошу вас помочь маме принять такое решение, чтобы ей не пришлось жалеть всю оставшуюся жизнь!
— Примет! — с железобетонной уверенностью кивнула тетя Надя.
Аккуратно прикрыв за собой дверь, побежал на улицу. Судоплатов, да? Понял тебя, хронопоток! Да, потенциально это проблема, потому что Судоплатов-старший до сих пор не реабилитирован и вышел на свободу только в этом году, честно отмотав «пятнашечку». Однако в дальней перспективе, когда начнутся приключения совсем другого уровня, он мне может ух как пригодиться! Кроме того — его сын сейчас работает в МГУ — у нас ведь «за отца не отвечают», так что… Ой, как будто у меня выбор есть! Если само в руки идет — надо брать и говорить спасибо.
Решив, что за сданные Родине два с половиной центнера металла я заслужил поощрение, вместо нормальной еды съел пяток пончиков с сахарной пудрой — по пять копеек за штуку, считается неоправданно дорого. Нормальные писатели в ЦДК шикуют, а я — вот так! Интересно, а Судоплатов-младший случайно не женат? Ой неловко получится! Пофигу, опять же, выход на его отца я так и так получу — тем более что он книги начнет писать совсем скоро, коллеги получается — а ребенок… Что мы, еще одного Ткачёва не прокормим?
Не верит мама, что все будет ровно настолько хорошо, насколько я говорю — улыбается, кивает, но по глазам-то видно. Неудивительно — в законах черным по белому написано, что в разного рода Союзы принимают только с 18 лет и еще при наличии ряда выполненных условий. В частности — две опубликованные книжки. С Композиторами в этом плане попроще, но в любом случае — если Полевой и Пахмутова мне говорят, что «пропихнут», значит так и будет! Как минимум, пробьют кандидатство — там «плюшки» почти идентичные. Фигово, что пока Фурцева обломалась — у меня очень хорошо получается очаровывать средне— и пожилого возраста дам. Спасибо перерождению за удобную детскую форму! Причина проста — министр культуры крайне занята подготовкой к череде ноябрь-декабрьских праздников, и выделить мне время не может даже ради любимой подружки Зыкиной. Тоже не проблема — божьи мельницы мелют медленно, но верно.