Самый лучший пионер
Шрифт:
— Полевой? — на мамином лице появились проблески надежды.
— Начнем с него, а там видно будет! — подмигнул ей я. — А пока он будет ехать к нам, я научу тебя ментальной гимнастике! Все нормально, дед Лёш, спасибо вам огромное! — от всей души поблагодарил вышедшего в коридор, насупленного ветерана за то что он не стал обострять, и набрал домашний номер главреда «Юности».
Взрослые заговорили одновременно:
— А что такое «ментальная гимнастика»?
— В прокуратуру надо идти!
Слушая гудки, ответил сначала
— Обязательно пойдем, только «таран» вызвоним!
Потом маме:
— Будет весело!
— Полевой! — ожила трубка.
Йес!
— Борис Николаевич, маме от фабрики отдельную квартиру дали, и сейчас к нам приходило двое жутко испорченных квартирным вопросом милиционеров! Они сказали, что моя машинка не зарегистрирована и забрали ее, чтобы использовать в качестве предлога для шантажа. А еще пообещали «пришить» мне бродяжничество, если мама от квартиры не откажется!
— Какое еще бродяжничество с московской пропиской? — удивленно спросил Полевой.
— Завтра же куплю все законы СССР и выучу наизусть! — стало мне очень стыдно. — Но это самая маленькая проблема, Борис Николаевич, а если эти оборотни в погонах прямо сейчас антисоветчину на моей «Москве» гонят, чтобы меня подставить?!
Мама опять испугалась.
— Мы в прокуратуру пойдем, Борис Николаевич, но меня очень пугает возможная корпоративная солидарность!
— Понял тебя, Сережа! — грустно вздохнул Полевой и пообещал. — Не волнуйтесь, я сейчас приеду, и отправимся в прокуратуру все вместе!
— Спасибо вам огромное, Борис Николаевич! — поблагодарил я и повесил трубку. — Вот и все, сейчас живой классик приедет решать наши проблемы! — улыбнулся взрослым.
— И вот за это ребята гибли?! — Рявкнул дед Лёша и пошел на кухню.
Услышав звук открываемого холодильника, я забежал следом и попросил:
— Дед Лёш, не пейте, пожалуйста — вы же свидетель, а пьяному свидетелю веры будет меньше!
Дед поморщился и убрал бутылку на место:
— Умный ты стал, Сережка!
— А без вас и «ребят» ни меня, ни мамы, ни Тани, ни тети Тони, вообще никого бы не было! — добавил я.
— Да ну тебя! — фыркнул дед, взъерошил мне волосы и тихо приказал. — К мамке иди, не смотри, что она взрослая — ей как новой игрушкой перед носом помахали и отобрали!
— Я понимаю, — кивнул я и пошел к вернувшейся в комнату маме.
Плачущая — стресс все-таки — родительница занималась уничтожением улик — собирала в кучу оставшуюся «неликвидную» джинсу:
— К черту, Сережка — больше никаких нетрудовых доходов!
— И правильно! — одобрил я. — Только Тане об этом знать не обязательно! Давай ей типа стипендию за то, что она у тебя учится из моих книжных денег платить?
— Ему детдом светит, а он про Таньку! — со смесью печали и гордости улыбнулась мне мама.
— И тут мы переходим к ментальной гимнастике! — заявил я. — Вставай рядышком!
— Да что с тобой
— Горло бы обоим перегрыз, — терпеливо покачал я головой. — А если Полевой не справится, буду каждую ночь бегать мазать новым жильцам дверную ручку дерьмом и забивать спичками замочную скважину!
Мама хрюкнула, смутилась выскочившей сопельки (милаха какая!), и высморкалась в заготовку патча.
— Ты, кстати, заметила, что наш участковый с ними не пришел? А ему, вообще-то, по должности положено такие мероприятия посещать. Значит — инициатива частная, неофициальная. Думаю, ох*евшая от вседозволенности зарвавшаяся мразота-капитан, узнав, что мы, так сказать, «прогнулись» тогда с путевкой, придумал это все сам. Ты его знаешь вообще? — спросил то, что давно следовало.
— Первый раз вижу, — пожала плечами мама.
— Как бы там ни было, это просто запредельная борзость и дебилизм. Таких, если подключить уважаемых людей — а мы это уже сделали — свои же с радостью и сожрут. Не за саму попытку такое провернуть, а за банальную тупость и неумение выбирать жертв!
— Неужели там все такие? — печально вздохнула она.
— Процент человеческого гноя примерно одинаковый везде, — пожал плечами я. — Знаешь… — хохотнул. — Когда враги настолько идиоты — это еще лучше, чем не иметь врагов вовсе! Теперь на нас с тобой, как на невинно пострадавших, прольется настоящий золотой дождь!
— Электроник! — всхлипнула мама, рухнула на диван и обмякла.
— Вставай! — потянул ее за руку. — Вот тут, рядышком вставай. Обещаю, станет намного лучше!
— Да дай же ты мне поплакать спокойно! — нежно попросила она, вздохнула и поднялась на ноги, заняв позицию.
— Паттерн такой…
— Паттерн?
— Порядок действий!
— Поняла!
— Сначала говорю аргумент я, потом ты. После этого — хором поем: «Я доволен тем, что имею друзья! Плюйте на все и танцуйте как я».
— Бред какой-то! — расстроила меня мама.
— Мам, если хочешь рыдать и посыпать голову пеплом — пожалуйста, но это — именно та редкая ситуация, когда убиваться по синице в руках нет никакого смысла, ведь совсем скоро мы получим вон того… — указал рукой в потолок. — Жирного журавля!
— То есть? — истерика снова откладывается!
— Край после Нового года меня примут в Союзы — сразу писателей и композиторов. Как думаешь, два лишних квадратных метра станут проблемой на пути вступления такого необычного мальчика в кооператив? Лишившись «однушки» сейчас, всего через несколько месяцев мы заимеем минимум на одну комнату больше! Все! — хлопнул в ладоши, заставив маму подпрыгнуть. — Долой уныние! Движения такие: шаг влево, шаг вправо… — развел руками, снизу вверх глядя в красные глаза и не подумавшей повторять за мной мамы.