Самый лучший пионер
Шрифт:
— Я думала ты старше! — заметила она.
— Я тоже думал, что ты старше, — почти не соврал я.
И нечаянно попал точно в цель — маленький размер Саяку, похоже, изрядно волнует, потому что настолько радостного выражения на ее мордашке я до сих пор не наблюдал.
— Со ка?! [вот как] — нечаянно «подпустила» она японского. — И с чего ты так решил?
Девушка у нас знает оба «родных» языка в совершенстве — она родилась уже в Москве, но родители решили, что японский ей знать тоже нужно
— А по глазам! — не дрогнув, соврал я. — В них же всегда возраст отпечатывается. Жизненный опыт, если хочешь — для меня это как кольца на древесном стволе — сразу все вижу!
Сделав широкий шаг, она перегородила мне путь и немножко вогнала в краску, долго и пристально глядя мне в глаза. У самой Саяки, как и положено, глазки карие.
— Ничего не вижу! — расстроенно сделала вывод.
— На мне не работает! — покачал я головой. — Меня в конце июля машина задавила, я с тех пор вообще все про себя и близких забыл — кого любил, кого ненавидел, идеалы, которым служил… — важно перечислил я к явному удовольствию японочки — приоткрытый от любопытства ротик и светящиеся глазки ясно об этом говорят! — Даже с мамой пришлось заново подружиться.
— Бедняжка! — сочувственно вздохнула девушка.
— Ничего, мы с ней очень хорошо ладим! — улыбнулся я.
— Откуда ты все это знаешь? — подозрительно спросила она.
— В смысле? — притворился я.
— Наши слова, «ладим», да ты даже почти незаметно мне поклонился, когда в наш класс зашел! И вот это вот — «идеалы...» — не без ехидства протянула она. — Прямо как мой отец, когда выпьет!
— А ты, значит, заметила? — хмыкнул я.
— Я же самая настоящая советская японка! — с удовольствием выговорила Саяка.
— Читал какой-то древний путеводитель и смотрел «Расёмон», «Семь самураев» и «Телохранитель» японского режиссера Акиры Куросавы!
— А где их этим летом давали? — спросила она.
— Не знаю, может и совсем не давали, — развел руками я. — Но я же только про себя не помню, а вот фильмы, книги и прочее помню хорошо! Ну и общие сведения о мире — например, почему милиционера козлом обзывать нельзя!
Соечка захихикала, прикрыв рот ладошками. К этому моменту мы вошли в застроенный новенькими «брежневками» двор, и она с явным сожалением попрощалась:
— Вот здесь мы и живем! Спасибо, что проводил!
— Ага, увидимся в клубе! — с улыбкой кивнул я, сложил ладони перед грудью и церемонно поклонился. — Надеюсь, мы с тобой поладим, Саяка-сан!
— Ба-а-ака! [дурак] — показав мне язык, снова рассмеялась она, махнула ручкой и скрылась в подъезде.
Проводив взглядом мелькающих в окнах силуэт — по лестнице пошла, остановившись на третьем этаже, глядя на освещенного фонарем меня. Хе, машет! Помахав в ответ, развернулся и легким бегом направился к телефону-автомату: мама
Глава 22
Сын Судоплатова подлецом быть не захотел — на это ясно указывали стоящий на столе в комнате пышный букет и качающаяся в коридоре на деревянной лошадке маленькая Соня. Тете Наде бы просто воображения не хватило подарить такое дочери!
Пожав руки вставшему меня поприветствовать молодому черноволосому мужику лет двадцати пяти, с волевым широким лицом и в очках в роговой оправе, улыбнулся:
— Дайте угадаю — мама вам говорила, что у нее «маленький сын»? — и указал на оставшийся за дверью коридор с новой игрушкой.
— Я же говорила, что он догадается! — фыркнула родительница.
Нарядилась в платье, подкрасилась, вернула себе здоровый цвет лица и в целом выглядит намного лучше, чем днем.
— Неловко получилось! — не стушевавшись, широко улыбнулся Судоплатов. — Я тебе потом что-нибудь подарю!
— Все равно спасибо — в таких случаях ведь засчитывается даже попытка! Но, если все же решите, книгу жанра «фантастика», если можно! — попросил я и опробовал именование. — Дядя Толя?
— Подойдет! — кивнул представившийся Анатолием Павловичем мужик.
Да, моложе мамы года на четыре, но «молодой муж» — своего рода советский мем, так что пусть себя сначала осудят!
— Толя пишет кандидатскую диссертацию! — отрекомендовала отчима мама.
— Очень здорово! — одобрил я, плюхаясь за стол и принимая от родительницы тарелку с пюре и куриной ножкой. — По экономике?
— А откуда ты знаешь? — удивился он, усаживаясь напротив.
— Просто повезло угадать с первого раза! — развел я руками. — Я тоже в науку пойду, но, скорее всего, на физмат!
Судоплатов жеванул губами, как бы прикидывая свою способность обеспечить содействие.
— Я уверенно и неизбежно иду к медали, поэтому экзамены точно сдам в числе лучших!
— Сережка у меня умница! — гордо погладила по голове родительница.
Мужик расслабился — он же аспирант, какой тут нафиг блат? — и похвалил:
— Молодец, хорошо учиться — это важно!
Хе, а мама-то, похоже, про мою интересную житуху ему ничего и не рассказала!
— Анатолий Павлович — хороший, солидный мужчина. Будущий кандидат наук. Если оно вам важно, я не против! — заявил маме.
— Да ну тебя, Сережка! — потрепала она меня по волосам. — Пойдем, провожу тебя! — это уже будущему отчиму.
Снова поручкались, и мама проводила гостя, судя по длине ее отсутствия, до выхода из подъезда.
— Он с родителями живет! — плюхнувшись рядом со мной, поведала САМУЮ ГЛАВНУЮ ПРОБЛЕМУ.
— И если наш уважаемый Анатолий сейчас в очередь на кооператив станет, то может, лет через десять-двадцать и получит возможность построиться. Профессоров в МГУ много, и всем где-то жить нужно — куда там аспирантам с кандидатами? — предположил я.