Самый жаркий день лета
Шрифт:
Ощерившись белоснежной улыбкой, Ясмин стремительно вышла прочь, оставив распахнутую дверь качаться на петлях.
Лейла чувствовала, как пространство вибрирует вокруг нее, словно где-то вдалеке гудит товарный поезд и земля подрагивает под ногами. Она присела на нижнюю ступеньку лестницы — не рухнула, а мягко сползла по стене. Внутренний взор всколыхнула картинка из прошлого.
Максу было два; он подошел и начал тереться о ее коленки.
— Чего ты хочешь? — спросила Лейла.
— Хочу обниматься, — улыбнулся малыш.
Она притянула к себе ребенка и крепко обняла. Его отсутствие имело вес и объем. Лейла никогда не увидит,
Шеп подождал, пока все коллеги покинут кухню, прежде чем прокрасться к кофеварке. Он клял на чем свет стоит утренний обмен любезностями по понедельникам. Всегда одни и те же вопросы и одни и те же банальные ответы. «Как прошли выходные?» — «Спасибо, неплохо». — «Чем занимался?» — «Да ничем особенным». Шепард всегда отвечал одно и то же: «Сходил на пробежку вокруг парка Фэйрлоп-Уотерс. Там очень красиво в это время года». Раньше, в тридцать, Кристофер, бывало, заполнял уик-энды ночными алкомарафонами со случайными приятелями. «Знаете, как бывает, — рассказывал он коллегам, лениво пожимая плечами, — начинаешь в модном баре в центре города, а в итоге обнаруживаешь себя на глухой окраине обоссанным, как панк», — и закатывал глаза с легким фырканьем. С годами Крис плотно сросся с образом вечного холостяка, но похождения, которые десять лет назад вызывали у коллег тайную зависть, незаметно превратились в повод для жалости. В какой-то момент Шепард понял, что выглядит убого, и прекратил тусоваться в барах. Вечера теперь были гораздо более предсказуемы: пиво наедине с «Нетфликсом». Хуже всего он переносил обеденное время по выходным: пустые стулья вокруг стола кричали о его одиночестве. Детектив тем не менее упорно держался за крупицы цивилизованности и не перебирался с тарелкой на диван.
Осушив кофейник, он поставил свежую порцию для следующего трудоголика. Ретировавшись за свой стол, Шеп открыл электронную почту и застонал: пятьдесят три новых письма. Удивительно, как он вообще успевает работать. Стоило ему кликнуть по самому верхнему сообщению в списке, на стол легла длинная тень.
— Ты только пришел? — спросила болтушка Хизер Уиттер, секретарша из приемной.
— Да. А что?
— Видел посетительницу? — Поймав его удивленный взгляд, Хизер фыркнула. — Я послала Стива тебя перехватить, вот только не знаю, куда он запропастился. Там какая-то тетка тебя ждет уже целый час. Говорит, ей нужно поговорить с тобой.
Шепард нахмурился.
— Как она выглядит?
— Стройная, милая, стервозное лицо.
Детектив потянулся за кофейной кружкой.
— Слегка восточная. — добавила Хизер.
Кристофер замер, едва прикоснувшись к ручке кружки пальцами. Лейла Саид. Он вскочил со стула, чувствуя, как бешено бьется сердце.
— А позвонить мне на мобильный никто не догадался?
Хизер пожала плечами:
— А ты никогда и не просил тебя вызванивать.
Кристофер уже шагал прочь от рабочего места в сторону приемной, темноватого помещения на первом этаже с единственным цветным пятном в виде синего линолеума на полу.
— Меня кто-нибудь спрашивал?
— Ага, — ответил дежурный за стойкой и, не глядя,
— Она представилась?
— Нет, только назвала вашу фамилию.
Шепард выругался. Он посмотрел в дальний конец коридора, надеясь, что Лейла рассматривает доску объявлений.
— Вы видели, куда она пошла?
Дежурный с искренним раскаянием поджал губы:
— Боюсь, что нет. Простите.
— Как она вообще выглядела? Волновалась? Паниковала?
— Да нет, очень спокойная и вежливая. Пришла в восемь. Я сказал, что вы обычно приезжаете к девяти, но она настаивала, что дождется вас.
Шеп поглядел на часы. Десять минут десятого.
— Не заметили, когда она ушла?
— Нет. Но она была здесь еще без пяти девять. Я запомнил, потому что она встала и посмотрела на дверь, будто готовилась вас поприветствовать.
Выглянув наружу, Кристофер увидел, что начался снег. Наверняка Лейла ушла до перемены погоды.
— Что ж, спасибо за неоценимую помощь, — буркнул Шеп.
Парень улыбнулся, не заметив сарказма:
— Обращайтесь в любую минуту.
Ясмин наблюдала, как пушистый снег укрывает белоснежным ковром садик за окном кухни. Ей хотелось выйти наружу и сделать фигуру «снежного ангела», как ее научила Лейла еще в пять лет. Старшая сестра всегда берегла для нее последний участок нетронутого снега под яблоней. Вспоминая, как трудно им пришлось потом, Ясмин удивлялась, что у них вообще когда-то было дерево. Их спартанская квартирка в проезде Фринтон насчитывала дай бог пару окон, ни о каком садике и речи идти не могло. Все свободное место занимали стопки книг, скупленные за пару монет в лавках старьевщиков: Лейла вбила себе в голову, что путь в приличное общество лежит через огромные пыльные тома, и закидывала ими сестру с рвением тигрицы.
Ясмин улыбнулась, вспоминая, как различались их вкусы. Она сама сворачивалась калачиком с Даниэлой Стил и Джеки Коллинз, а Лейла прилежно поглощала бизнес-литературу: «Битва за душу капитализма», «Торговцы жадностью», «Война за империю Disney», — неудивительно, что жизнь виделась ей сплошным соревнованием.
Ясмин вспыхнула от стыда, вспомнив их недавнюю ссору. Она наговорила много жестоких, обидных слов, которые надолго врежутся в душу. Но в итоге Лейла ее простит, как прощала всегда.
Раздался звонок в дверь: один длинный сигнал, один короткий. Ясмин поглядела на часы. Наверняка не Лейла: десять минут десятого, понедельник, она в такое время уже на работе. Тот же двойной сигнал прозвенел повторно, и Ясмин поспешила в коридор.
— Уилл? — удивилась она, открыв дверь. — Что ты тут делаешь?
— Можно войти?
Мельком посмотрев в глубину дома, Ясмин открыла дверь шире:
— Входи, я только чай заварила.
На кухне она наполнила две чашки и показала на окно:
— Может, выйдем наружу и полюбуемся снегопадом?
Уилл улыбнулся:
— Было бы замечательно.
Натянув толстый шерстяной кардиган, Ясмин вышла в сад. Вдвоем они встали на краешке веранды.
— Как ты? — спросил Уилл.
— Нормально. — Она покосилась на зятя: — Ты насчет книги? — На прошлой неделе она отправила Уиллу эсэмэску с просьбой посоветовать, что делать с предложением издателя.
Он поставил чашку на садовый столик.
— Вообще-то нет.
— А что тогда?