Самый жаркий день
Шрифт:
– Куда ранен был пристав? – спросил Гриша городового.
– В шею, сударь. С левой стороны.
– Покажи точно.
– Грех на живом показывать.
– Грех от следствия скрывать, – сказал охранник и для убедительности сжал кулак.
Служивый щуплую стать Григория оценил правильно, нутром почуял, что ему хватит и этого, поэтому подробно описал ранение, лишившее жизни Николая Порфирьевича. Тимофей взял в руку воображаемый нож и несколько раз изобразил удар, пока городовой не признал, что действительно, похоже, что
– Чей это дом? – показал Гриша на соседнее здание.
– Принадлежал Лунину Сергею Михайловичу, преставился он три года назад. Сейчас сыну его Мишке отошел. Он с сестрой своей по наследству собачился, специально из Парижу вернулся. Сергей Михайлыч ему все имения отписал, а он задумал всех крепостных высвободить, вот сестрица и возмутилась. Разрешилось все так, что имения Екатерине Сергеевне достались, а дом Михаил за собой все же оставил.
– Ты-то откуда все это знаешь?
– Так я здешний городовой, мне положено!
Я пока не понимала, почему Григория заинтересовала эта развалюха, но он внимательно осматривал низкое двухэтажное здание. Потом поинтересовался, где пристав, должный расследовать убийство, выяснилось, что тот сейчас с другим полицейским ходит по окрестностям, выспрашивая людей: вдруг кто видел чего.
– Зови его сюда, и чтобы быстро! Хотя погоди. Ты про этого Лунина нового что сказать можешь?
– Образованный, – с уважением ответил городовой. – Из бывших военных, но и теперь к нему в мундирах часто в гости наезжают. Устраивают порой гулянки, но все чинно, больше разговоры разговаривают. Безобразий от них не бывает.
– Понятно. Беги за приставом.
Когда местный блюститель порядка скрылся, я потребовала объяснений. Уж больно складно все охранник выспрашивал. Тимофей, кажется, понял больше, но и он заинтересованно смотрел на товарища.
– Александра Платоновна, сразу же видно несколько странностей. Первое – место убийства, оно не там, где нашли тело. Кровь, если бы было много, всю не затоптали бы, на месте почти и не ходили. Второе – тело зачем-то тащили, то есть пытались укрыть, где, собственно, убили. Зачем?
– Может быть для того, чтобы отвадить от собственного логова, – предположила я.
– Да, – кивнул согласно Гриша. – Было бы случайное место, то там бы и бросили. Третье еще есть. До этого дома, – он показал на все то же желтое здание, – тропинка не топтана, но вон там трава примята. А тело вытаскивали уже через кусты, и тащили вдвоем самое малое. Вот тут не затопчите: следы сапог имеются, две пары точно, каблуки землю вдавили по-разному. Тело тут лежало, а от него к улице два человека его и несли.
Я с интересом посмотрела на своего охранника. Не прост он, ой как не прост. Интересный подарок Макаров Александр Семенович мне сделал, надо будет спросить
Пристав явился через пол часа, когда я уже начала изнывать от жары и голода. Представитель Управы отнесся к моей компании изначально со скепсисом, я его раньше не видела, он обо мне только слышал, но считал мой интерес к делам полиции исключительно следствием великосветской скуки, а допущение мое к ним – блажью полицмейстера. Вот только после объяснений Григория господин Нестеров заинтересовался сделанными выводами и даже предложил проехать в холодную для осмотра трупа. Я от этой оказии немедленно отказалась, но Гриша испросил у меня разрешения отлучиться в ближайшее время. Пусть едет, конечно, мне же будет больно видеть дядю Колю в скорбной покойницкой.
А вот общение с хозяином убогого особняка не задалось. Дверь отворил сонный слуга, заявивший, что хозяева изволят быть в отъезде, а отъехали они еще три дня назад. Городовой только собрался что-то сказать, как Тимофей наступил ему ногой на сапог, что заметила я, но не хмурый дворецкий в штопанной рубахе на голое тело. И только когда звякнули изнутри запоры, охранники оттащили служивого в сторону, и Григорий спросил:
– На самом деле ты этого Лунина вчера видел?
– И даже сегодня, – подтвердил тот. – В самом деле уезжать собирались-с.
Вот это было и странно, и нелепо. Если умозаключения Гриши верны, то дело раскрыто уже сейчас. Впрочем, если подумать, то ничего удивительного в его сообразительности нет: что он приставлен охранять меня, не означает глупости, ведь все мои, как говорит Аслан, нукеры – сотрудники не просто Тайной канцелярии, но и Особого при ней отдела, а туда за грубую только силу не приглашают, надо и головой работать уметь.
Лунин… эта фамилия мне ни о чем не говорила, вот только есть чувство, что как-то этот Михаил может быть связан с давешними покушениями.
– Пошлю за подмогой, и будем ломать двери, – решил пристав, услышав о лжи лунинского слуги. – Не будет в чистом деле кто-то врать так нелепо. Будете ждать?
Конечно, будем. Свершившаяся месть насытит лучше любого обеда, так что терпим.
[1] Новый канал – ныне Обводный.
[2] Черная речка – сейчас Екатерингофка.
[3] Секретная, она же Калинкинская больница. Изначально – первая в России венерологическая клиника, позже была присоединена к Военно-медицинской академии.
[4] Екатерингофский проспект – ныне ул. Степана Разина.
[5] Каплюжный – сотрудник полиции.
[6] Влопаться – попасться на воровстве, но при этом успеть сбросить «клей». Облопаться – попасться с поличным. Сгореть – не просто попасться, но и получить приговор.
[7] Мазурик – принадлежащий к воровскому сословию.
[8] Потеть – сидеть в полицейской части, в тюрьме.
[9] Дать сламу – дать взятку за освобождение преступника. Дать сламу на клюя – взятка непосредственно приставу.