Сандра

Марис Стелла

На полянке кроме нас находилось существо лет восьми-десяти, в короткой, до колен, коричневой робе.

— Нет, мальчик, мы не видели, — осторожно ответила Лика.

— Я его потерял, — напугавший нас ребенок печально опустил голову, но тут же вскинул ее, с интересом разглядывая нас.

— А вы и есть дивы? — поинтересовался он.

Мы с Ликой переглянулись и дружно помотали головами.

Мальчик еще больше огорчился.

— А я слышал, что Старейшины говорили — они дивов поймали.

— Поймали? —

поразилась я. — Ах да. Мы же вроде в плену, — я подмигнула Лике. — Как ты думаешь, что Старейшины сделают с пленниками? — обратилась я к юному волхву.

— Не знаю, — задумался ребенок. — Наверное, вы останетесь жить с нами.

— Вот еще! — возмутилась Лика. — Мы не…

Но мальчик перебил ее радостным возгласом, бросившись на другой конец поляны, где на ветке куста висела его потерянная корзинка.

— Еще увидимся, пока! — крикнул он, помахав нам рукой.

— Дитя природы, — проворчала Лика, поднимаясь и отряхивая руки. — Пошли и мы, что ли…

Когда мы почти подошли к селению, я остановила подругу, дернув ее за рукав.

— Смотри!

С того места, где мы стояли, прекрасно просматривался центр деревни, где возвышался поразивший меня вчера исполинский дуб. Из-под его корней вынырнул белобородый старец, а за ним — нескончаемая вереница людей.

— Вот это да! — выдохнула рядом Лика. — Так вот, где они прятались с утра!

— Навряд ли прятались, скорее, там был совет или какой-нибудь обряд, — возразила я. — Пошли быстрее, а то белобородый, похоже, направляется в сторону нашего дома.

Мы подобрали неудобные робы и понеслись, царапая босые ноги о сухие ветки, вдоль кромки леса. Старец, кажется, никуда не спешил, потому что мы, добежав до дома, обнаружили там только наших друзей, преспокойно завтракавших хлебом, сыром и водой.

— Сюда идут, — сообщила я, выхватив из-под носа Сэранока ломоть хлеба, на который он только что положил кусок сыра.

Вместо того, чтобы возмутиться, обворованный налил воды в берестяную кружку и протянул мне.

Едва мы с Ликой сели, как из-за угла дома вынырнул давешний провожатый.

Не говоря ни слова, он стоял и терпеливо ждал, пока мы окончим трапезу, но лично мне кусок в горло не лез под его взглядом.

— Следуйте за мной, — изрек он дежурную фразу, когда все челюсти остановились и четыре пары глаз устремились на него.

Старец повел нас в дом, отличавшийся от остальных размерами и формой: большой восьмиугольник без окон, с дверями в трех гранях. Внутри была всего одна комната; двери выходили на деревянный помост, обрывающийся на линии, соединяющей дальние углы восьмиугольника, на полметра возвышаясь над утрамбованным земляным полом, на котором стояли три кресла, причем два боковых были уже заняты. Старец прошествовал к среднему креслу, а нам указал на длинные скамьи, пересекающие помост на равном расстоянии друг от друга.

Мы

молча уселись в рядок. Я чувствовала себя на сцене, а зрителями были трое старейшин, пытливо глядящие на нас снизу вверх из-под кустистых седых бровей.

Странно: обычно власть имущие стараются забраться повыше, чтобы грозно оглядывать подданных с высоты своего величия. Здесь, вероятно, была выбрана другая тактика: "почувствуйте себя на эшафоте, дети мои", или что-то в этом роде.

Старцы время от времени переглядывались, но молчали.

"Телепатия", — вспомнила я вчерашний ответ Герадена. Интересно, они могут прочитать наши мысли? — подумала я и внутренне поежилась.

— Мы хотим попросить у вас помощи, — неожиданно заговорил старейшина.

Я так удивилась, что едва не упала со скамьи. Безусловно, я ожидала услышать что угодно, кроме этой фразы.

— Дело в том, — продолжал главный старейшина, — что наш священный дуб погибает, а вместе с ним — и наша магия; хуже всего то, что мы не можем установить причину. Земли волхвов давно обходят стороной, а сами мы не можем выйти за их пределы, потому что сразу лишились бы силы… Вы владеете магией, — взгляд старейшины пробежал по лицам наших спутников. — И могли бы помочь нам.

Я едва удержалась, чтобы не спросить: "А что нам за это будет?", но промолчала. Все-таки я не маг, все зависит от Герадена и Сэранока.

— Могли бы попробовать, — поправил старейшину Гераден.

— Моя магия не предназначена для врачевания деревьев, — сразу предупредил Сэранок.

— Магия есть магия, — глубокомысленно изрек старейшина. — Все зависит от того, как ее использовать.

Совет поднялся, мы последовали его примеру.

— Мы позволим вам спуститься в Святилище Жизни, — торжественно изрек Старейшина.

Выйдя из Дома Совета, наша небольшая экскурсия с тремя гидами во главе направилась к дубу-переростку. Главный старейшина посторонился, пропуская вперед наших спутников, нырнувших под арку толстенного корня, но нам с Ликой преградил дорогу.

— Нога женщины не должна ступать под священные своды! — с пафосом возвестил он.

— Половая дискриминация! — возмутилась Лика, но старейшины уже повернулись к проходу.

— Что будет, если нашим друзьям не удастся вылечить ваш дуб? — поинтересовалась я в спину старейшине.

Тот немного замедлил шаг, бросив:

— Тогда вам придется задержаться здесь, пока вы не найдете способ хотя бы остановить утечку энергии.

— Малец был прав, — я обернулась к Лике. — Похоже, мы застряли надолго.

— А вдруг у ребят все-таки получится? — возразила Лика.

— Да, жди. Селение волхвов в полном составе неведомо сколько билось над этой проблемой, а два случайно проезжавших мимо… по их собственным утверждениям не-мага решили все в один день? — мрачно ответила я.