Сандро, не плачь!

Монакова Юлия

— Спасибо, — выдохнула она дрогнувшим голосом. — Спасибо тебе…

— Послушай, — он вспомнил о том, что со вчерашней ночи не давало ему покоя. — Тот поцелуй в ресторане… он был заранее спланирован? Ты предварительно обсуждала это с Анжелкой?

Она даже отшатнулась.

— Нет, конечно! С чего ты взял?.. Это вообще спонтанно получилось. Анжела тут совсем ни при чём. В смысле… она не знала, что я это сделаю. Не могла знать.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — он растерянно потёр виски. — Кто-то ведь должен был успеть заснять тот недолгий момент, словно был предупреждён о нём заранее…

Белецкий был уверен,

что Галинка получила именно фото. Она не поверила бы простым словам.

— Ладно, забудь, — махнул он рукой, заметив, что Кетеван выжидающе смотрит на него. — С этим я сам как-нибудь разберусь…

Увидев, что они закончили разговор, Антон немедленно пустился в наступление:

— Саня, может, ты нас познакомишь, а? Такая очаровательная женщина… я сражён в самое сердце.

Кетеван взглянула на него в некотором испуге, удивлённая столь откровенным напором. Годы жизни с Асланом заставили её совершенно забыть о том, что такое прямолинейные мужские комплименты.

— Это Кетеван. Антон, наш режиссёр. Ну, а это Дашка… моя дочь, — послушно представил их друг другу Белецкий.

— Дочка Анжелы? — Кетеван вежливо улыбнулась. Дашка и Белецкий обменялись понимающими взглядами.

— Моя дочь, — с нажимом повторил он.

— Кетеван… Вы, должно быть, грузинка? — неожиданно поинтересовался Антон.

— Да, — коротко отозвалась она. Тот закатил глаза и буквально застонал в экстатическом восторге:

— О-о-о… Я влюблён в вашу страну, ваш народ, вашу кухню и ваше гостеприимство!

— Очень рада за вас, — сдержанно откликнулась Кетеван.

— И кинематограф, кинематограф!.. Как вам фильмы Левана Когуашвили? Особенно “Слепые свидания” и “Прогульщики”… А “Мандарины” Зазы Урушадзе?

— Я их не видела, — призналась Кетеван в некотором смущении.

— В самом деле? — поразился Антон. — А вы из какого театра?

Кетеван с растерянностью оглянулась на Белецкого.

— Я не играю в театре.

— Да ладно? — не поверил он. — С такой-то внешностью и статью? По вам плачут театральные подмостки! Или вы звезда экрана? То-то я смотрю, мне ваше лицо будто бы знакомо…

— Я вообще не актриса.

Принялся накрапывать дождь.

— Я сегодня один за рулём? — подходя к припаркованной неподалёку машине, поинтересовался Антон, окидывая взглядом компанию. — Что ж, давайте развезу вас всех по домам, пока я добрый…

— Спасибо, Тоха, мы на такси доберёмся, — отказался Белецкий.

— Тогда вы, Кетеван? — галантно предложил он.

— Не стоит беспокоиться, — категорически отклонила она его предложение. — Я на метро.

— Да перестаньте. До метро ещё дойти надо, незачем вам под дождём мокнуть… Что же вас муж не встречает?

— Если это такая неуклюжая попытка выяснить, замужем ли я, то сразу говорю — нет, — сухо отозвалась Кетеван. — А сейчас извините, мне некогда с вами болтать. Меня дома сын ждёт.

Она торопливо попрощалась со всеми и скользнула в арку, ведущую из внутреннего дворика театра на улицу.

— Антон, что это сейчас было? — озадаченно спросил Белецкий. — Ты что, пытался кадрить Кети?

— Ты же видишь, она не оставила мне ни малейшего шанса… — с досадой застонал режиссёр. — Какая женщина, а! Слушай, она действительно не замужем?

— Не замужем. Но ей сейчас, мне кажется, не до знакомств…

— Нет,

я всё-таки не могу её упустить!.. Такая красавица! Может, у меня любовь с первого взгляда, а?! Погоди, Сань, а ты давно её знаешь?

— Очень давно. Ты даже не представляешь, насколько.

— Ну и как она… вообще? Что ты можешь о ней сказать? Какая она?

— Стопроцентная женщина, — усмехнулся Белецкий. — И этим всё сказано…

— Ну, она же не твоя бывшая, надеюсь? — усомнился вдруг Антон. — А то как-то… неэтично получится.

— Вот тут можешь быть абсолютно спокоен. У нас с ней никогда ничего не было.

— Ну тогда руки у меня развязаны. Извини, Саня, но я поехал за ней! Я должен её догнать!

С этими словами Антон прыгнул в машину и был таков.

— Удачи, — скептически хмыкнул Белецкий ему вслед.

Такси для отца Дашке пришлось вызывать самой, поскольку его телефон не работал. За ней же, как и планировалось, должен был приехать Женя.

— Слушай, пап, — сказала вдруг она, пока они сидели на лавочке под козырьком у служебного входа, прячась от моросящего дождика, и ждали каждый свою машину, — а что всё-таки случилось на этой вашей встрече однокурсников?

— А с чего ты взяла, что там непременно что-то должно было случиться? — осторожно ответил он. — Из-за статьи?

— Да нет, — она пожала плечами. — Просто я вчера у матери ночевала, так она тоже с этой самой вечеринки явилась, как пыльным мешком по голове трахнутая…

— "Тоже"?

— Ты себя в зеркало-то видел? И с Галей вы как-то очень подозрительно в это же время рассорились… молчу, молчу, — торопливо добавила она, зная, что отец не любит обсуждать свои личные проблемы.

— Вот и молчи. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — он ласково нажал на кончик её носа.

— Мне так хорошо сейчас, пап, — призналась она, привалившись к нему боком и устроив голову на его плече. — Будто в детстве… помнишь, как ты забирал меня на все выходные? Я их целую неделю ждала… Мне подружки и одноклассницы так завидовали. Их-то по субботам и воскресеньям водили в парк аттракционов, максимум — в цирк, а ты меня постоянно то в театр с собой таскал, то на киностудию… Мне всё это было та-а-ак интересно! — она даже зажмурилась от нахлынувших воспоминаний.

Однажды во время летних каникул Даша провела с отцом целый месяц на съёмках в детском оздоровительном лагере — он тогда был занят в фильме о славном пионерском прошлом, играл вожатого старшего отряда. Снимали в настоящем лагере на морском побережье, и для Дашки эти каникулы стали счастливейшими в её жизни. Реальные отдыхающие — дети и подростки — с удовольствием принимали участие в массовых сценах, а вся женская половина лагеря, по традиции, поголовно была влюблена в Белецкого — поварихи в столовой, уборщицы, вожатые… Все они старались подружиться с Дашей, осторожно выпытывая у неё подробности о привычках и пристрастиях отца, а эта хитрюга, прекрасно понимая подоплёку столь внезапного дружелюбия, только посмеивалась да несла всякий вздор: да-да, папа у меня замечательный, по утрам, к примеру, он два часа стоит на голове, а потом натощак выпивает три литра кефира, закусывая его солёными огурцами, и ещё непременно любит распевать оперные арии, принимая ванну… Случайно узнав впоследствии о её выдумках, Белецкий не рассердился, а долго ржал.