Санька-умник 2

Куковякин Сергей Анатольевич

— О! Медслужба явилась! — нам были рады.

А как? На войне без медика нельзя. Не мы бы, вдов и сирот в России гораздо больше было. Да, ещё и инвалидов. Так их считать не пересчитать. Когда мы сюда ехали, на каждой станции бывших солдат без рук или ног видели. Для кого-то война закончилась, а она с ними до самой смерти будет, каждый миг её на себе нести им доля выпала.

— Котов! Давай скорее к комбату, — такими словами меня встретили, не успел я и на пару шагов от санитарного автомобиля отойти.

— Заболел кто?

Ранен? — я машинально поправил медицинскую сумку, что висела у меня на боку.

Сумка санитара, санитарного инструктора и фельдшера с виду друг от друга не отличаются. Даже красный крест на них одинаков. Отличие — в укладке. Со своей, фельдшерской, я могу более широкий спектр медицинских услуг оказать.

Санитарная сумка в русской армии появилась ещё в Крымскую войну. Её содержимое имеет чётко прописанный круг задач. Тот же санитар, используя содержимое своей сумки, может наложить повязку поверх раны, временно остановить кровотечение, провести профилактику раневой инфекции.

Всю Великую Отечественную войну мои санитары прошли с комплектацией сумки, принятой на снабжение Санитарной Службы РККА ещё в 1928 году. Туда входили: бинт стерильный 5x10 — 10 штук, булавки безопасные большие — 20 штук, жгут матерчатый — 2 штуки, косынки медицинские — 2 штуки, пакет перевязочный индивидуальный — 20 штук, повязка медицинская малая — 5 штук, блокнот — 1 штука, карандаш простой — 1 штука, ножницы медицинские прямые — 1 штука. Ночью меня разбуди, у меня этот список от зубов отлетит.

У меня сумка более богато укомплектована, не сравнишь с санитарской.

— Не, все здоровы. Танки красить надо.

Во… Ну, началось.

С западного фронта, сюда, на восток, долетела уже моя слава. Дескать, как старлей танк своей рукой немного мазнет, снаряды его просто стороной облетают. В такой машине тебе сам черт не брат, сидишь как у Христа за пазухой.

Ну, есть немного такое. Вернулась ко мне память уже полностью. Это, я так думаю.

Вспомнил я и о той своей разработке, когда нанесенный камуфляж влиял на психику противника.

Так просто, мельком, на камуфлированный танк ты смотришь, ну и вроде ничего особенного. Стоит же тебе пристально на эту боевую машину посмотреть, тут чудеса и начинаются. В глазах у тебя замельтешит, голова закружится, а некоторые, извините за подробности, падают даже и блевать начинают.

Всё, выведен из строя наводчик артиллерийского орудия, из которого твой танк должен был быть уничтожен. Ну, или тот, кто во вражеском танке в тебя целился.

Хороший камуфляж? Конечно. Никто от такого не откажется.

Там, дома, я и входил в группу по его разработке. Добились мы определенных успехов, а впереди лежали перспективы весьма дух захватывающие. Причем, были они уже рядом, только руку протяни.

Вот и добавлял я кое-что от себя к камуфляжу Шванвича, который использовался в нашей армии.

Были, правда, проблемы.

Первая — не имел я в своем распоряжении полного нужного спектра красок. Вторая — очень быстро такая защита заляпывалась грязью, гарью и всем прочим. Танки, они не только в составе парадных расчетов по Красной площади катаются.

Однако, даже то, что у меня получалось, приносило пользу. Наверное, соответствующая служба немцев всю голову себе сломала, что там такое с наводчиками случается. Ну, сейчас нет у них уже этой загадки. Вернее, загадка осталась, но служба уже нашей победой ликвидирована.

Сейчас японцы против нас. Вот и подкинем им такой гостинчик…

— Краски, которые я просил, нашли? — поинтересовался я у командира танкового батальона.

— Из Читы знакомый летчик доставил.

Вот, и на войне знакомства свою позитивную роль играют… Куда без них?

— Хорошо. Завтра с утра и начну. Сегодня уже поздно. Мне сейчас освещения мало, — ответил я на слова комбата о том, что прямо в сей момент могу я и приступать к «своему колдовству». Именно так он выразился.

Сейчас с камуфлированием танков я уже гораздо меньше таился. Боролся, боролся я со своей фобией, и немного её придушил собственными руками. Без всякого там тебе психолога или психиатра.

По заветам Гиппократа я исцелял себя сам. Хотя, там, дома, в последнее время я уже несколько раз слышал, что Гиппократ — это не более чем один из красивых мифов Древней Эллады. Так даже в учебнике по истории медицины было написано, который был рекомендован для обучения будущих врачей.

Правда это или нет, пусть уж умные головы разбираются.

— Завтра, так завтра, — не стал возражать мне комбат. — Иди, ужинай. Голодный, небось?

Глава 21

Глава 21 Калашников

Если там, дома, в прошлой жизни, я свою фобию холил и лелеял, то здесь, уже на войне я начал с нею бороться.

Помог мне в этом… Калашников.

Да, да, именно Михаил Тимофеевич.

Тут у нас с ним дорожки не пересекались, хотя, он — танкист, а я тоже всю свою войну с танковыми частями прошел. Сначала — в медсанвзводе, а потом — в медсанбате.

Калашников уже в сорок первом был тяжело ранен и контужен, долго лечился, а затем занялся делом, которое его на весь мир прославило.

Я же к танкистам позже попал, только в середине войны.

Познакомился я с Михаилом Тимофеевичем дома.

Как-то по делам, не будем уточнять по каким, я был в Ижевске. Задание по командировке в установленные сроки было выполнено, и принимающая сторона организовала мне и коллегам экскурсию в музей Калашникова.

Ну, а куда же ещё?

Ежели мужики к мужикам в Ижевск по командировочным делам приезжают, то куда их обязательно ведут? Правильно — в музей к Михаилу Тимофеевичу.