Санька-умник 3
Шрифт:
В том же году было завершено строительство Волго-Донского судоходного канала. Стройка по соединению Волги и Дона длилась четыре с половиной года.
Осенью данного года в СССР началась строго секретная операция — строительство первой советской атомной подлодки.
Пятьдесят второй — год строительства московских высоток.
В этом году открылось движение на участке между станциями метро «Белорусская» и «Комсомольская» Кольцевой линии московского метрополитена.
В 1952 году сделали
Всё?
Нет. В 1952 году в СССР кибернетика была заклеймена как псевдонаука, которая противоречит теории диалектического материализма Маркса.
Ну, и ещё. Академиком Вершининым и его аспирантом Александром Котовым был разработан новый лекарственный препарат. Не совсем, правда, лекарственный и не ими двоими, а целой группой учёных.
Эта новость в газеты и научные журналы не попала. А зачем? Она такая, что о ней не стоит на всех перекрестках трубить. Кому положено — о ней осведомлены, а другим и знать не требуется.
Да. Одним из разработчиков препарата являлся аспирант академика Вершинина по фамилии Котов. То есть — я.
Уже аспирант, так как получение высшего образования мною было завершено. Пусть в графах зачетной книжки проставлены не самые высшие баллы, но кому от этого хуже? Формально высшее образование у меня имелось и в тот же день я стал аспирантом Николая Васильевича.
После всех этих событий в Томске я не остался, а опять полетел в Китай. Синтезированный препарат необходимо было апробировать в полевых условиях.
Академик Вершинин сам было засобирался на границу с Северной Кореей, но ему быстро мозги на место поставили.
— Николай Васильевич. Есть кому этим заняться. Вы нужны здесь.
Так ему было сказано в кабинете, где вершились большие дела. Академик ты или нет, здесь не спрашивали.
Я же отправился к Кожедубу, извиняюсь — к товарищу Крылову.
Осторожно, с предупреждением возникновения всех возможных проблем, началось внедрение препарата.
Налево-направо его всем не давали. Только — при необходимости.
Всё, вроде, шло гладко и к январю пятьдесят третьего года намеченное Вершининым было выполнено.
Да, препарат, как и бабочковая настойка, при приеме в малых дозах «омолаживал» организм. Похоже, что эта «побочка», как выражался академик Вершинин, в мирное время станет главной причиной его применения.
Глава 36
Глава 36 В гостях
В январе пятьдесят третьего, как-то вечером, меня срочно потребовал к себе Кожедуб.
Время было позднее, на небе уже звезды высыпали.
Что такое? Зачем я ему на ночь глядя потребовался?
— Собирайся, — хмуро буркнул товарищ
— Куда?
— В Москву, — сказано это было тем же тоном.
— Когда?
— Завтра утром летим.
Оказывается, его и меня вызывали к главкому ВВС. Ну, товарища Крылова — понятно, а меня-то за что?
Иван Никитович по поводу вызова ничего пояснить не мог.
— Сам не знаю. Велено прибыть и всё.
Ну, если его и меня, то — по поводу препарата. Иное мне в голову просто не приходило.
В приемной, когда я увидел сидящего на стуле академика Вершинина, то понял, что мысли мои были верными.
Да, вызывали нас по поводу препарата.
Зачем только меня-то в такую даль дергали? Отвечал на все вопросы Павла Федоровича Жигарева Вершинин, а я присутствовал в виде мебели.
В конце разговора с главкомом меня вообще из кабинета выставили.
Вершинин и Кожедуб вышли от Жихарева довольные.
— Верти дырку… — подмигнул мне Иван Никитович.
Николай Васильевич себе такой вольности не позволил.
— Когда обратно? — уже на улице поинтересовался я у Кожедуба.
— Не знаю. Скажут.
Иван Никитович посмотрел на часы. Что-то мысленно прикинул.
Академика уже ждала машина.
— Дела, — весьма неопределенно объяснил он причину, по которой должен был нас прямо сейчас покинуть.
— А мы с тобой сейчас в гости поедем, — объявил мне товарищ Крылов, когда академик нас покинул.
В гости, так в гости… Кто бы отказывался.
Знал бы я тогда, куда меня Кожедуб собрался вести!
О высоких московских делах и обстоятельствах я был — ни ухом, ни рылом.
А, поехали мы к Василию Сталину…
Василий Иосифович в данный момент со своей должности был снят и выведен в распоряжение Главкома ВВС, после того, как в прошлом году по окончании праздника Воздушного флота на аэродроме Тушино пришёл на правительственный приём пьяным и что-то грубое сказал в адрес главкома ВВС Жигарева. После этого Иосиф Сталин в гневе выгнал его из зала, а также припомнил ему, что 1 мая 1952 года, после завершения воздушного парада на Красной площади, при заходе на посадку из-за низкой облачности разбилось два новейших реактивных бомбардировщика Ил-28…
В августе пятьдесят второго сын вождя был зачислен слушателем Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. Однако, интереса к учёбе он не проявлял, на занятия не ходил.
Кожедубу, в отличие от меня, всё это было хорошо известно, но… в гости к опальному лётчику он отправился. Ещё и меня прихватил.
Василий Иосифович с удивлением посмотрел на гостей. В последнее время его посетители не баловали.
— Проходите.
Мы прошли.
Прошли и почти сразу оказались за накрытым столом.