Санькя
Шрифт:
Глава шестая
– Саша, мне срочно нужен один надежный человек. Но не ты.
Яна глубоко затягивалась и медленно выпускала дым.
Они сидели на лавочке возле ее дома.
Саша по привычке провожал взглядом прохожих - любого пола и возраста. Он любил смотреть на людей.
– Почему не я?
– спросил он.
– Потому что для тебя есть работа здесь. У тебя есть
"Шаман, Паяла, Бурый… Дальнобойщик… Грек? Олежка-спецназовец?" - мысленно перечислял Сашка самых забубённых своих ребят.
"Негатив", - решил он.
– Есть.
– Он может поехать куда-нибудь? Надолго?
– Может. Насколько надолго?
– Если его возьмут, а его возьмут, он, скорей всего… сядет. На год, на два, не знаю… Это не в России.
Саша замолчал.
– Ну?
– повернула строгое лицо Яна.
– Я спрошу у него.
– Не по телефону.
– Когда это нужно сделать?
– Вчера.
– Мне нужно ехать домой, - в форме утверждения, а не вопроса, сказал Саша.
– Я поеду. Сегодня.
– Хорошо, - сказала Яна.
– Я в бункер. Тебе надо там что-нибудь?
– Нет, - ответил Саша, в который раз за утро с интересом разглядывая Яну, а верней - фиксируя смену ее настроения.
Он специально сказал, что - нет. Ему не хотелось ехать с ней, оттого, что она вновь стала отстраненной. Весь ее вид говорил: "Ничего не было. Не придавай ничему значения".
Саша дымил и тряс головой, словно сбрасывая что-то навязчивое, приставучее.
– Пойдем к метро?
– сказала Яна.
– Тебе ведь на метро?
Саша встал, выбросил сигарету - он не любил курить на ходу.
В метро они быстро расстались. Саша не смог удержаться и прильнул к стеклу дверей в своем вагоне - пытаясь увидеть, где Яна, - быть может, она тоже смотрит на него.
"И машет рукой тебе…" - жестоко поерничал Саша над собой.
Яну он не разглядел. Поезд влетел в тоннель, и Саша увидел свое отражение, густо-темные волосы, размытый, неясный взгляд, щетину, которая отчего-то показалась седой, с седыми волосками.
На вокзале он выпил пива, хотя хотел водки, и, ожидая поезда, выкурил сразу несколько сигарет.
В поезде он забрался на верхнюю полку и легко, посреди дня, заснул, и спал, не видя снов. Один раз только разбудила проводница - он, открыв глаза, дал паспорт и билет. Чтобы вернуть ему документы спустя минуту, ей пришлось будить Сашу снова.
Приехал в свой город поздно вечером, но трамваи еще ходили. Он любил ездить на трамваях, в них было очарование, важная, не тянущая душу, как в автобусах, медлительность при подъеме в горку и веселое, но с чувством собственного достоинства, дребезжание при спусках.
Саша направился к Негативу.
Казалось,
"Я ей не нужен", - вдруг понял Саша и прислушался к себе. Внутри было тихо. И горько, да. Но горькость эта была мягкой, словно крошки лекарства, оставшиеся на дне стакана.
И еще под ложечкой жгло слабо и нудно.
"Яна… Ты - мое сердечное сплетение", - произнес Саша то, что было малопонятно ему самому.
"Зачем ты так?" - спросил ее.
"Ты едешь к Негативу", - одернул себя. Дрогнул плечами.
"Знаю. Еду".
"Негатива могут посадить".
"Знаю. Могут".
Саша знал, что Негатив согласится. Негатив давно жаждал влезть куда-нибудь, учудить злое нечто.
Кто-кто, а Негатив был начисто лишен той юношеской, не всегда разумной романтики, и, как был уверен Саша, хорошо представлял, что такое… ну, назовем это - несвобода. Еще назовем - лишения.
Саша тоже не боялся тюрьмы: он знал это почти наверняка.
Везде были люди, всюду жили люди, и Саша всегда находил с ними общий язык, хотя порой не понимал их. Впрочем, "не понимал" - не совсем верно. Ему казались странными, или глупыми, или неуместными, а чаще всего - примитивными мотивации многих человеческих поступков. Но Саша привык не проявлять своих удивлений и раздражений, не требовать от людей многого. Он был в меру спокоен и в меру агрессивен, лишен сентиментальности и не избалован.
"Я выживу в тюрьме", - спокойно сказал себе Саша.
Поднимаясь в квартиру к Негативу, он решил, что поговорит с Матвеем, тем самым, что замещал сейчас в партии Костенко, - и предложит ему, чтобы ехал все-таки он, Саша. Матвей наверняка знает, что затевается. Пусть Матвей решит.
Матвей и Яна были теми лидерами, что определяли работу "союзников". Саша позвонил в дверь. Несмотря на то что дом был ветхий, старый и предаварийный, а проживали в нем в основном люди пьющие и не следящие вообще ни за чем, у Негатива стояла крепкая дверь, и звонок работал. В самой квартире, конечно же, была нищета, Саша знал, но чистая нищета.
– Кто?
– спросил юный голос.
"Позитив", - определил Сашка по голосу младшего брата Негатива. Задорный весельчак, он получил свое прозвище в противовес старшему брату. "Союзники" называли его Позик.
– Я.Тишин.
Дверь открылась, и Саша увидел хитрую улыбающуюся мордочку.
– Аллах акбар, - поприветствовал Сашку Позик.
– Привет, Позик. Негатив дома? Можно к вам? Саша скинул ботинки, заглянул в ближайшую комнату, никого не увидел.
– А мать?
– спросил Саша почему-то шепотом.