Санькя
Шрифт:
– Мочить в сортире. Мочить в сортире. Моя моча замочена в сортире. Ей сыро, - произносил он несколько сомнамбулическим голосом, удивительно похожим на голос президента страны.
– Матвей здесь?
– спросил Саша у дежурного по бункеру.
Ответили, что здесь.
Матвей вышел из помещения, которое "союзники" называли "сакральная" - комната, где раньше работал неутомимый Костенко. Теперь там с утра до вечера вкалывал на партию Матвей.
Он был невысок, сухощав, с небольшой бородой, с ясными глазами, хорошей улыбкой.
"Союзники" любили его, многие подражали ему - словечки Матвея, спокойные
– Саш, привет, - Матвей крепкой, сухой ладонью пожал Сашину руку. И с Негативом поздоровался, когда Саша представил его.
– Пойдем, что ли, на улицу, - предложил Матвей. Матвей отдал свой сотовый дежурному, спросил, нет ли у Саши и Негатива мобильных, - у них не было. "Пропаленные" мобильные оперативники использовали для "прослушки" - все об этом знали.
– А то всем очень интересно, о чем мы… говорим… - сказал Матвей, что-то проверяя в карманах.
– На улицу пойдем, да? Там поговорим. Сейчас, Янку только возьмем.
Яна тоже была в "сакральной", она вышла, мягко ступая, не улыбаясь, даже не взглянула на Негатива, кивнула Саше, он ответил ей, просто прикрыв глаза и чуть дольше задержав их, чем когда моргаешь. Постарался ни о чем не думать и не подумал ни о чем.
Они долго шли по дворам - в какое-то местечко, известное Матвею, наверное, сам высмотрел недавно, держа путь к бункеру столичными двориками. Пришли к беседке, уселись вчетвером, подвое друг напротив друга, закурили - все, кроме Негатива.
– Тебя так и называть - Негатив?
– спросил Матвей.
Негатив кивнул.
Матвей закурил и сказал, что Негатива посадят.
– Ты готов?
– спросил он.
– Я готов, - ответил Негатив просто.
Ехать нужно в Латвию. Нужно будет сорвать стоп-кран в поезде "Петербург - Калининград". Он идет через Латвию. Сорвать стоп-кран и выпрыгнуть с поезда на территории этой страны. Где-то у Даугавпилса. Добраться своим ходом до Риги. "Деньги на транспорт у тебя будут. Там ходят утренние электрички. В Риге тебя встретят. Вот по этому адресу". Матвей дал Негативу листок и сказал, что листок этот нужно выкинуть минут через десять. "Память хорошая?"
– Я запомню, - ответил Негатив, разглядывая адрес при помощи Сашиной зажигалки, взятой со столика.
В Риге нужно будет сделать все предельно быстро. Задача: захватить смотровую площадку башни на центральной площади города.
Забаррикадироваться там. Скоро Девятое мая, а их поганая охранка затеяла более ста уголовных дел по русским ветеранам Второй мировой, живущих в гордой прибалтийской стране. "Стараются к празднику", - сказал Матвей. Нескольких уже посадили как "бывших оккупантов". Двое из стариков умерли в тюрьме. Нужно устроить там, прямо в центре Риги, бучу, дождаться журналистов, желательно европейских, и потребовать прекратить этот беспредел. Никто, кроме "союзников", не собирается ничего делать.
"Все определится на месте - сроки, способы, прочее", - сказал Матвей. Он кивнул
– Матвей, я в этом деле никак не нужен? Я хотел бы, - сказал Саша, вдруг понимая, что спросить нужно было раньше - но раньше, пока они сюда шли, показалось глупым: что преждевременно трепыхаться.
Когда Саша заговорил, Негатив повернулся к нему и воззрился жестко. Саша не реагировал, глядя на Матвея.
– В этом деле ты никак не нужен, - без эмоций ответил Матвей.
– Ты нужен в другом деле. Пойдемте, выпьем, что ли, чаю?
– спросил он безо всякого перерыва и куда добрее.
Они дошли, неожиданно развеселившиеся, до кофейни - по дороге Матвей начал о чем-то рассказывать, о какой-то новой проделке "союзников", и было очень забавно, Яна несколько раз засмеялась хорошо, и даже Негатив улыбался.
О том, как "союзники" расклеивали антиправительственные листовки на столбах, вставая друг другу на плечи, - получалось так высоко, что оторвать было очень трудно. И утром перепуганные менты бегали возле столбов, не зная, что предпринять. Ну, не будут же они в форме друг другу на плечи вставать. Пока лестницу нашли… Ходили с этой лестницей по всей трассе… Через час только подвезли каких-то оглоедов из КПЗ - заставили их отдирать.
Сашу поначалу нехорошо задело это веселье, а потом подумал: "Наверное, так даже лучше. А что, надо было идти с понурыми лицами?…"
Матвею явно понравилось, как реагировал в беседе Негатив, и сам Негатив понравился Матвею.
О том, как Негатив показался Яне, Саша не мог догадаться. Он вдруг подумал, что ей вообще все равно и никого не жалко особенно. "Наверное, так даже лучше, - повторил он еще раз.
– Действительно, так даже лучше. Она же не сестра милосердия… Может, она спит с Матвеем?
– подумал Саша. Но мысль получилась странно отстраненной, бездушной.
– Спит, не спит - мне все равно, просто я хочу ее видеть. Гладить ее тонкие пальцы иногда… Нет, часто".
В кофейной почти никого не было, один мужчина сидел спиной. Матвей внимательно посмотрел на эту спину и вроде остался доволен.
Матвей заказал на всех чаю и бутербродов. Сидели, жевали с аппетитом, Матвей рассказывал о том, как живут "союзники" во всех концах страны. Партийцы приживались и разводились как бактерии везде - в тайге, в тундре, в степи… Были совсем узкоглазые "союзники", были чернокожие, чеченцы были, евреи.
– У нас новый пресс-секретарь партии - еврей, Яша, - говорил Матвей.
– Ему мама названивает все время, что-то говорит, а он отвечает, - здесь Матвей хорошо изобразил еврейскую речь, -…он отвечает: "Мама, ну какой я еврей. Если бы я был еврей - разве я сидел бы здесь?"
…Среди "союзников" имелись удивительные особи вроде капитанов дальнего плавания, бывших кришнаитов, рецидивистов, и даже один космонавт наличествовал.
Саша спросил о Костенко, о том, как движется его дело, и Матвей рассказал, что вождь злой, пишет злые письма, но не сломавшийся, строит там всех в камере, где сидит, прижился сразу, его уважают в тюрьме… "Весточки доходят не только от вождя, - сказал Матвей.
– Хорошо к нему относятся блатные…"
Саша иногда думал о Костенко, пытался понять этого странного, агрессивного, очень умного человека.